25. С древности Св. Церковь практикует три степени отлучения, кои в церковных канонах именуются тремя различными терминами: akoinonia, лат. excommunication, - т.е. отлучение от причастия; aphorismos, лат. interdictum, - т.е. отлучение от совместного моления, вплоть до разговоров; anathema, - т.е. конечное отлучение, собственно проклятие (1 Кор. 16, 22).30)

Под анафемой Св. Церковь понимает "удаление от Бога" (Вальсамон),31) "предание сатане" (1 Кор. 5,5), "отделение от Христа" (Зонара),32) "изгнание из Царства небесного" (св. Тарасий, патр. Конст.),33) "вечное мучение" (Иоанн Златоуст).34) "Смысл анафемы тот, - уточняет еп. Феофан Затворник, - что подвергшийся ей извергается из Церкви и, становясь вне ее, не только лишается благодати ее, но и подвергается всем безблагодатиям, кои вне ее. Он - Божий отверженник, подгневный Ему".35)

26. "Да предается анафеме всякая ересь", - постановили св. Отцы II Вселенского Собора (правило 1), и Церковь Христова всегда следует этому обычаю: отлучает еретиков от Церкви тотчас по провозглашении ими своих пагубных учений, ограждая своих членов от духовной заразы.

Неоправданное промедление с осуждением и отлучением явных еретиков от Церкви как правило вызывает великий соблазн в ее святом теле, порождает церковные смуты и неизменно навлекает гнев Божий. Святитель Феофан Полтавский по этому поводу так пишет: "Особенно ужасно падение епископов, когда они отпадают от догматов веры или, как выражается Апостол, когда они хотят превратить благовествование Христово (Гал. 1,7). Таковым повелевает Апостол изречь анафему: "Кто вам благовестит паче, еже приясте, - говорит он, - анафема да будет" (Гал. 1,9). И медлить здесь не нужно, продолжает он: "Еретика человека по первом и втором наказании отрицайся, ведый, яко развратися таковый, и согрешает, и есть самоосужден" (Тит. 3,10-11). Иначе, то есть за равнодушие к отступлению от истины, тебя может постигнуть суд Божий: "Яко обуморен еси, и ни тепл, ни студен, изблевати тя от уст Моих имам" (Апок. 3,16).36) А св. Василий Великий о том же говорит в следующих выражениях: "Церковные уставы обличенных в тяжких грехопадениях отлучают от прочего тела, "да не мал квас все смешение" повредит (1 Кор. 5,6). Посему, согласно с волею Благого Бога - отнимать беззаконных от народа... А сколь вредно не отделять беззаконных от общения со святыми членами Христовыми, сие выразил Апостол, укоряя Коринфян за то, что они не плакали, да "измется от среды их содеявый дело таковое" (1 Кор. 5,2).37)

27. Церковную анафему могут произносить "Святые Соборы", и не обязательно Вселенские, но и Поместные, а также "Святые Отцы" (Двукр. 15). Отлучения, произнесенные ими, становятся обязательными для всей Вселенской Церкви, т.к. отлученные одним епископом, или одной Поместной Церковью, не должны быть принимаемы другим епископом, или другой Поместной Церковью (Премудр. 1; Карф. 9,118,147; Апост. 32; I Всел. 5 и Антиох. 6).

Чтобы оградить себя от искушения и соблазна, анафеме еретиков может предавать любой мирянин или монах, о чем мы имеем наставление от препп. Варсонуфия Великого и Иоанна Пророка38) и многочисленные указания из житий святых.39) Проклинать ересь и ересеучителей обязан каждый христианин, обращающийся к Церкви Христовой из еретических сборищ.40)

28. Еретики не только "видимым действием церковной власти", но и "невидимым действием суда Божия, как мертвые члены, отсекаются от Тела Церкви", - гласит Пространный Христианский Катихизис.41) Ибо еретика от Церкви отлучает сама проповедуемая им ересь, а церковная власть (например, Собор) лишь видимо подтверждает уже совершившийся над еретиком суд Божий. "Аще рекут кому правила "да извержется", - говорит в своем поучении к священному чину Московский Патриарх Иосиф, - таковый и есть да извержен, хотя бы и не было над ним формального суда церковного".42) А новосвященномученик епископ Марк (Новоселов) свидетельствует: "Вера Церкви противится такой-то или такой-то ереси не потому, что эта ересь осуждена таким-то или таким-то Вселенским Собором, а как раз наоборот: такой-то Вселенский Собор осудил такую-то ересь потому, что она противится вере Церкви".43)

Согласно Свящ. Писанию и учению святоотеческому, еретик "самоосужден" (Тит. 3,11), "уже осужден есть" (Ин. 3,18); еретики навлекают "сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2,1), "сами себя отлучили от Церкви" (преп. Максим Исповедник).44) Св. Отцы говорят: "Кто мудрствует иначе, чем она [Церковь] научает, тот сам себя предал анафеме" (Варсонуфий и Иоанн).45) Дерзающий искажать или переменять православное исповедание "уже отвергся веры Христовой, уже подвергся добровольно вечной анафеме за хулу на Духа Святого" (Окружное Посл. Вост. Патр. 1848 г.).46) Наконец, еп. Феофан Затворник подробно объясняет это: "Еретик, упорно стоящий в ереси, отселе уже сам себя приговаривает к сему лишению царствия, - не приговаривая приговаривает самым действием упорства в ереси".47)

29. Посему не всякий суд церковного Собора есть уже суд Божий, но только тот, который согласен с волей Божией. Ибо мы знаем, что некогда собирались, под видом истинных, лжесоборы или Соборы разбойничьи, выносившие неправедные решения, осуждавшие православных и покровительствовавшие еретикам. А посему вместе со Св. Отцами мы свидетельствуем: "Не всякое собрание епископов есть Собор, а только собрание епископов, стоящих в истине" (Преп. Феодор Студит). "Последуяй же прежде его святым Соборам, той Собор свят есть; не последуяй же прежде его святым Соборам, не свят, но и скверен есть и отвержен" (Кормчая Книга гл. 71, л. 641. Преп. Никона Черногорца).

30. То общество христианское, в котором появляется ересь, т.е. когда оно уже вполне заражено ею, тотчас отпадает от Церкви. "Подлинно, как скоро введена ересь, - пишет преп. Феодор Студит, - то отлетел Ангел хранитель тех мест, по словам Василия Великого (письмо 230), и такой храм стал обыкновенным домом",48) - т.е. лишился спасительной благодати св. Таинств. Ибо принятие спасительной благодати вне веры истинной невозможно (Еф. 2,8; Гал. 3,14).

30.06.2011

Церковь — единственная в мире военная организация, которая добивает своих раненых.
Из нехристианских высказываний…

Не так давно я стал свидетелем душераздирающей истории. Жил-был один брат. Жил не в России, а в одной европейской стране, ввозил в СССР Библии и прочую христианскую литературу. Разумеется, ввозил нелегально. Привык жить на нерве, на адреналине. Но однажды попался и стал в СССР персоной нон грата. Разумеется, западные партнеры и миссии утратили к нему интерес. Жизнь стала пресной и скучной. И вот на привычке к адреналину и острым ощущениям сыграл сатана. Брат решил получить свою дозу острых ощущений, влюбившись в юную даму и оставив собственную семью. Грех, есть грех. Жизнь покатилась кувырком. Запоздалое раскаянье ничего не изменило. Жена с детьми так и не смогли простить блудного мужа и отца. Церковь в покаяние не поверила. Брата отлучили. Помыкавшись туда и сюда, он нашел приют только у той самой неверующей дамы. Прошли годы. Давно уже нет СССР… И вот однажды один из пожилых российских братьев вспомнил о таком миссионере и возжелал узнать его судьбу. Сказано-сделано. Сегодня найти человека в Европе не проблема. Знакомые знакомых вывели на нужный номер телефона. Старые приятели обменялись приветствиями… И вдруг пожилой европеец зарыдал как ребенок. Сквозь слезы он произнес: «Представляешь брат, за 25 лет ты первый из верующих, кто мне позвонил».

Я намеренно изменил некоторые детали этой истории, чтобы сделать ее менее узнаваемой, потому что герои ее живы и здравствуют… Но суть передана верно: за много лет никто из верующих не удосужился поинтересоваться судьбой оступившегося брата… Человек трижды покаялся в грехе, сам уж многократно наказан Господом, сам не рад своей судьбе… Но нам все мало! Мы будем демонстративно не замечать его, а при встрече будем переходить на другую сторону улицы…

История душераздирающая. Я вдруг подумал, что те, кто без конца вещает о «безграничной милости и любви Господней», почему-то вдруг оказываются страшно брезгливы к своим же братьям. Да что там брезгливы… Порой убийственно равнодушны и жестоки…

К отлучению у нас, к сожалению, относятся весьма и весьма неуклюже. Церковная дисциплина у нас зачастую организована не лучше, чем телодвижения слона в посудной лавке. За неполные 20 лет своего христианства я лично знаю не менее десятка навсегда сломанных человеческих жизней. Сломанных не столько грехом, сколько неумелым лечением — неправильным отлучением. Даже для такого жестокого человека как я, десяток сломанных судеб — это многовато. А пожилые верующие все подкидывают и подкидывают соответствующие истории.

Писание говорит об отлучении от Церкви. Но никому из Апостолов Христовых и в страшном сне не могли присниться наши изобретения противные духу Нового Завета.

Вот только четыре из них:

Отлучение, имеющее целью припугнуть других.

Чтобы другим неповадно было… Бей своих, чтоб чужие боялись…

Эти мирские максимы почему-то вдруг становятся христианскими девизами.

Я был свидетелем (и горячим оппонентом беспределу) отлучения от церкви пожилой женщины за то, что ее взрослая дочь-христианка (член другой церкви), собираясь выйти замуж за юношу-христианина, позволила своему жениху до свадьбы совершить… жутко сказать… МАССАЖ ЗАТЕКШЕЙ СТОПЫ!

Когда я спрашивал пастора, не обалдел ли он часом, принимая такое решение, мне было указано на тлетворный пример, который сии жених и невеста подали молодежи…

Но поскольку жених и невеста не находились «в юрисдикции» того пастора, то отлучить пришлось будущую тещу незадачливо-развратного жениха.

Отлучение, как мера улучшения церковной репутации.

Я помню, как отлучили от Церкви девушку, ставшую жертвой сексуального насилия. Она забеременела, и, чтобы «не повредить репутации Церкви» (или как принято выражаться на религиозном новоязе — не допустить поношения на Церковь) ее отлучили. Да, может быть, она была и в чем-то виновата (осталась наедине не с тем парнем). Но жестокость и непропорциональность наказания просто поражает.

Невдомек таким деятелям, что церковная репутация будет навсегда погублена именно подобными решениями.

За евангельскими церквами в России и так закрепились обвинения в тоталитарном сектанстве (по большей части, к счастью, ложные). А подобные «радения о чистоте» только укрепляют стереотипы, навязанные людям безбожной пропагандой.

В подобных фарисейских церквах лучше искалечат судьбу человека, но формально останутся чисты. Совсем, как фарисеи, которые не постыдились нанять лжесвидетелей против Христа, отправили Сына Божия на муки и смерть, но при этом постеснялись войти во двор к Пилату:

От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться , но чтобы [можно было] есть пасху. (Иоан.18:28)

Какое жуткое лицемерие!

Отлучение, как сведение личных счетов.

Когда церковная дисциплина превращается в средство манипулирования людьми. Методика, кстати, проста: ведь практически любого человека можно вывести из себя, если знать его болевые точки. Можно спровоцировать брата или сестру на неадекватное поведение, а потом отлучить за отсутствие смирения.

Я знал случай, когда двух братьев даже отлучили с формулировкой: «за волшебство». Я поначалу ужаснулся, ибо представил, как братья под покровом ночи на перекрестке в полнолуние смешивают порошок из сушеного хвоста дохлой черной кошки с жабьей слизью…

Но все оказалось гораздо прозаичней. Дьякон церкви дал им какое-то малозначительное поручение, а те отказались его исполнить, сославшись на занятость.

Ну, собственно и вся магия… А при чем тут магия? — спросите вы… Ну как же! Написано же: «ибо непокорность есть [такой же] грех, что волшебство, и противление [то же, что] идолопоклонство…»(1Цар.15:23)

Отлучение, как епитимья.

Самый частый случай. Человек согрешил, покаялся, но его все равно отлучают, вопрошая: как же мы не накажем грех?

Не так давно я получил письмо с вопросом о брате, который ушел в запой, причем в его жизни это был уже не первый случай. Брат нисколько себя не оправдывает, изо всех сил пытается бороться с грехом. Но мой дорогой собеседник вопрошал: неужели этот брат не должен предстать перед членским собранием с покаянием и дать возможность церкви решать вопрос о возможном наказании?

Писание учит с согрешающим братом поступать милостиво, гнушаясь не братом, но грехом! (см. миф о спасении страхом).

Апостол Павел недвусмысленно говорит о человеке, который стал жертвой греха.

Братия! Если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. (Гал.6:1)

Такового надобно не наказывать, а лечить. (Греческое слово тут означает буквально: чинить, восстанавливать, вновь приводить в порядок).

В Библии нет такого понятия, как епитимья для верующих. Это греческое слово встречается один раз во 2 послании к коринфянам (2:6) и применяется скорее к неверующему, который в результате отлучения покаялся и стал истинным братом во Христе (об этом подробнее в конце статьи)…

Человек борется с грехом, получает раны, но всякий раз кается, встает и идет вперед. За что же отлучать такого?

Ведь, если быть честным, каждого из нас можно отлучить за то, что грех присутствует в нашей жизни ежедневно. Мы не сразу побеждаем злоречие, не всегда в силах сразу расстаться со своими идолами, мы не в состоянии бываем быстро и навсегда победить сварливость, цинизм, сплетни, осуждение и т.д. и т.п.

Но к себе мы милостивы.

— Это же не грубые грехи! — восклицаем мы…

Как знать? Как знать? Быть может для Господа злоречие гораздо хуже пьянства…

Но Господь по-прежнему возится с нами, как с неразумными детьми, так почему же у нас не хватает терпения и любви к согрешающим. Почему мы спешим отмежеваться от них, как бы боясь бросить тень на свою репутацию?

В «Сокровенном дневнике Адриана Пласса» есть полный подлинного драматизма эпизод:

Сегодня на работе был один странный момент. Ко мне подошёл Гландер и с язвительной усмешечкой произнёс:

— Знаешь, этот твой чокнутый приятель — ну, он ещё был на вечеринке! — Тинн, что ли?

— Ну? — удивлённо спросил я.

— Так вот, — продолжал Гландер, — один мой знакомый не так давно видел, как пара молодцов в тёмно-синей форме соскабливали твоего благочестивого Тина с мостовой возле пивного бара на углу его улицы — и причём, далеко не в лучшем виде. Вот я подумал: если уж вы с ним такие друзья и если уж ему полагается быть гордостью и радостью этого вашего Иисуса, то тебе, наверное, было бы полезно об этом узнать!

На одну чёрную, страшную секунду мне захотелось сказать, что мы с Тинном не такие уж близкие друзья и что остальные люди в церкви ведут себя совсем иначе, но тут мне показалось, что как раз сейчас все они — и Энн, и Джеральд, и Китти, и Леонард, и Иисус — затаив дыхание, ждут, что же я отвечу.

— Я и так об этом знаю, Эверетт, — ответил я. — Леонард один из моих лучших друзей, и поэтому я знаю почти обо всём, что с ним происходит. Да, у него действительно проблема с выпивкой. В нашей церкви у всех есть свои проблемы. Я, например, часто запутываюсь и всё время попадаю впросак. Мы не очень хорошие люди, но Бог снова и снова прощает нас. А тебя, Эверетт, кто-нибудь прощает за твои ошибки?

Неужели я сумел всё это ему сказать?? Ожидал, что в ответ он опять начнёт смеяться и подзуживать меня, но он только нахмурился, что-то буркнул и пошёл на своё место. Перед самым концом рабочего дня снова подошёл ко мне и почти извинился!

Кого же следует отлучать от церкви?

Я писал вам в послании - не сообщаться с блудниками; впрочем не вообще с блудниками мира сего, или лихоимцами, или хищниками, или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы вам выйти из мира [сего]. Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе. (1Кор.5:9-11)

Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, [так] и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема. (Гал.1:8,9)

Таким образом, отлучение применяется к человеку, который упорствует в грехе или ереси. Не желает каяться, считает свой образ жизни и свои верования правильными!

Знавал я одного такого «брата». Он бросил свою жену и детей, ушел к другой женщине. Жил с ней, преспокойно ходил в церковь. А когда это все вскрылось, и братья пришли к нему с увещеваниями, то гордо заявил, что никакого греха тут нет, что, дескать, он таким образом неверующей девушке проповедует Евангелие, и его не увещевать, а награждать нужно…

Отлучение — это не наказание, а восстановление статус кво. Человек живет в грехе и не видит в таком образе жизни ничего страшного. Это значит только одно — человек этот неверующий. Он отвергает обличения Духа Святого, следовательно, он не рожден от Духа. С таким человеком по совету апостола Павла нельзя было разделять церковные трапезы Агапы, а, следовательно, и причащаться Христовых Тайн.

Про такого говорил Господь: «если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь». (Матф.18:17)

Восстановите его статус кво — он просто неверующий. Относитесь к нему как к язычнику (т.е. у вас с ним разное богослужение и у него иные боги, отличные от Бога Библии) и как к мытарю (т.е. ваше доверие ему должно быть весьма невелико, ведь такой человек всегда может обмануть).

Такового нужно отлучить от церкви по двум причинам: чтобы не стать пособниками в его самообмане (ведь он-то считает себя христианином), и чтобы не создавать соблазна слабым и неутвержденным христианам.

Но даже в таком случае отлучение — это не попытка поставить на человеке крест. Это не окончательное отвержение. Церковь оставляет такого человека без своего покровительства, лишая его, таким образом, Божьей защиты (ведь, где двое или трое собраны во имя Христа для решения подобных проблем — связыванию или разрешению,— то к их решению присоединяется и Христос — см. широкий контекст Матф.18:15-20), предавая его (по меткому выражению Апостола Павла в 1Кор.5:5) сатане. Быть может он, помучившись по плоти, все же покается, и дух его будет спасен.

В случае с коринфским кровосмесителем так и произошло. Павел во втором послании к коринфянам, призывал церковь простить раскаявшегося.

…так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью. И потому прошу вас оказать ему любовь. (2Кор.2:7,8)

В любом случае отлучение — это боль и печаль для всей церкви. Прежде чем отлучить человека, необходимо совершенно точно убедиться в том, что человек грешит не по слабости, а по упорству воли.

Христос советует пройти несколько этапов уговоров, советов, увещеваний: сначала наедине, потом при двух-трех свидетелях, а потом и всей церкви… (Матф.18:15-20)

Примечательно, что фраза: «… скажи Церкви, а если и Церкви не послушает…» у нас также в частом пренебрежении. Церкви обычно сообщают уже об отлучении. Но это неправильно. Церкви нужно сообщить о грехе упорного брата с той целью, чтобы община могла проявить к таковому свою любовь…

Один пастор из США рассказал, как в его церкви был некий брат, не желающий расстаться с каким-то грехом. Его увещевали наедине, он не каялся, увещевали несколько его близких друзей — тщетно. И тогда пастор в одно из воскресений объявил: «С глубоким прискорбием мы вынуждены сообщить, что наш брат такой-то впал в грех и не желает этого понять и раскаяться. Мы призываем вас молиться о нем и помочь ему увидеть свое поведение в истинном свете».

В ближайший вторник этот брат позвонил пастору и попросил о встрече. Оказалось, что за понедельник он получил более 500 телефонных звонков от друзей из церкви, каждый из которых очень тактично и с любовью уговаривал его покаяться, приводил аргументы, просто сообщал о своей любви к нему и выражал готовность молиться и помогать…

Такой волны искренней любви грешник не выдержал…

Конечно, я слегка идеализирую ситуацию. Нашим поместным церквам еще расти и расти до такого уровня любви, но начинать с чего-то надо…

Несколько слов нужно сказать и о так называемом «замечании». Мне представляется, что такой отдельной меры церковного взыскания просто не существует.

Ведь Павел пишет примерно следующее: «Если человек не хочет слушаться, то присмотритесь к нему повнимательней (таков смысл греческой фразы «имейте на замечании»), не соглашайтесь (буквально по-гречески «не смешивайтесь») с ним, чтобы он задумался, устыдился и обратился. И не считайте его врагом, но давайте советы ему, как брату…»

Это не мера церковного воздействия, это методика душепопечительства, сродни увещеванию из 18 главы Евангелия от Матфея, но не отдельное наказание, как бы ниже рангом чем отлучение…

В любом случае, даже если человек был отлучен от Церкви, но покаялся и искренне желает жить христианской жизнью, мы бы должны простить, принять и никогда больше не вспоминать о том грехе, что привел к такому радикальному методу воспитания, как отлучение.

К сожалению, пока в наших церквах гораздо чаще можно встретить ханжеское и высокомерное презрение к подобным людям, нежели искреннюю любовь к ним… Почему-то вспоминается басня:

Случилось это
Во время птичьего банкета:
Заметил Дятел-тамада,
Когда бокалы гости поднимали,
Что у Воробушка в бокале -
Вода! Фруктовая вода!!
Подняли гости шум, все возмущаться стали,-
"Штрафной" налили Воробью.
А он твердит свое: "Не пью! Не пью! Не пью!"
"Не поддержать друзей? Уж я на что больная, -
Вопит Сова,- а все же пью до дна я!"
"Где ж это видано, не выпить за леса
И за родные небеса?!"
Со всех сторон стола несутся голоса.
Что делать? Воробей приклювил полбокала.
"Нет! Нет!- ему кричат.- Не выйдет! Мало! Мало!
Раз взялся пить, так пей уже до дна!
А ну, налить ему еще бокал вина!"
Наш скромный трезвенник недолго
продержался -
Все разошлись, он под столом остался...
С тех пор прошло немало лет,
Но Воробью нигде проходу нет,
И где бы он ни появился,
Везде ему глядят и шепчут вслед:
"Ах, как он пьет!", "Ах, как он разложился!",
"Вы слышали? На днях опять напился!",
"Вы знаете? Бросает он семью!".
Напрасно Воробей кричит: "Не пью-ю!
Не пью-ю-ю!!"

Иной, бывает, промахнется
(Бедняга сам тому не рад!),
Исправится, за ум возьмется,
Ни разу больше не споткнется,
Живет умней, скромней стократ.
Но если где одним хоть словом
Его коснется разговор,
Есть люди, что ему готовы
Припомнить старое в укор:
Мол, точно вспомнить трудновато,
В каком году, каким числом...
Но где-то, кажется, когда-то
С ним что-то было под столом!..

Давайте-ка, братья и сестры, лучше под свои столы заглядывать! И что-то делать, чтобы в наших церквах греха и отлучений было все меньше и меньше. И уж, конечно же, не допускайте мифотворчества в таком важном вопросе. Пожалейте людей! Вы ведь тоже из этой породы, не так ли?

В первое воскресенье Великого поста в некоторых храмах , частью которого должно быть анафематствование. Что такое анафема, кому ее провозглашали в прошлые времена и не нужно ли включить в древний чин осовремененные анафематизмы? Ответить на эти вопросы мы попросили доктора церковной истории, преподавателя канонического права в Сретенской духовной семинарии протоиерея Владислава Цыпина.

– Отец Владислав, когда и в связи с чем появился чин Торжества Православия?

– Чин Торжества Православия вошел в употребление после того, как был преодолен рецидив иконоборческой ереси. , которая стала правительницей Византии после смерти мужа, приверженного иконоборчеству. Будучи иконопочитательницей, она использовала свою власть, чтобы помочь православным христианам одержать верх.

После победы над иконоборчеством – последней большой ересью эпохи Вселенских соборов – был составлен и установлен упоминаемый чин Торжества Православия. Частью этого чина, действительно, является провозглашение анафемы ересиархам.

– Что такое анафема по сути? Правомерно ли, как делают некоторые, именовать анафему «церковным проклятием»?

– Слово «проклятие» является русским аналогом греческого (ἀνάθεμα). При этом слово «проклятие» получило у нас дополнительный смысл осуждения на вечные муки. Буквальный же смысл слова «анафема» состоит в лишении церковного общения – не временном, как епитимия, не на определенный срок, а в совершенном и полном. Конечно, по духу Церкви Христовой, такое отлучение все равно подлежало бы отмене, если бы имело место покаяние отлученного лица.

– То есть даже анафематствованный еретик, покаявшись, мог вернуться в Церковь?

– В случаях анафематствования известных ересиархов, к сожалению, такого возврата не было. Эта крайняя мера Церковью не применяется легковесно, а только тогда, когда возникает . Если же в иных случаях эта мера послужила к исправлению и вразумлению анафематствованного, то она, конечно, отменялась.

– В истории Церкви имеются подобные примеры?

– Повторюсь: только не в случае тех, кто вошел в историю как основатель ереси. Но на Халкидонском соборе были сняты анафемы с блаженного Феодорита и Ивы Эдесского. Непременным условием снятия с них анафемы было провозглашение ими публичной анафемы Несторию. Когда они, в прошлом его почитавшие, хотя и не единомысленные с ним, исполнили это, то были приняты в церковное общение.

– Правильно ли будет сказать, что провозглашение анафемы – это констатация Церковью того факта, что человек пребывает вне Ее тела?

– Именно так. Констатация в случаях квалифицированной вины отлучаемого. Почти всегда, за исключением политических преступников в России, анафематствовались ересиархи – предводители еретиков. Что же касается прочих еретиков, то обыкновенно при анафематствовании они обозначались не поименно, а просто «иже с ними», то есть те, которые следуют за основателем ереси, сохраняют с ним общение.

– В настоящее время в полном виде чин Торжества Православия совершается не во всех храмах и анафематствование при этом часто опускается. На ваш взгляд, чем это объясняется?

– Что касается древних ересиархов, то они жили в давнем прошлом. Всякому знающему церковную историю известны имена ересиархов и самый факт их анафематствования, то есть отлучения от церковного общения. Думаю, это причина того, что в большинстве храмов, за исключением некоторых кафедральных соборов, эти анафематизмы не провозглашают.

Дело также и в том, что со временем к древним анафематизмам добавлялись новые. Причем в России, помимо еретиков, анафематствовались еще и политические преступники, которые, конечно, совершали тяжелые грехи: убийства, насилия – и церковных прещений, безусловно, заслуживали. В этом ряду «Гришка Отрепьев», « », «Емелька Пугачев», «Стенька Разин». Я называю их имена в той форме, в какой они употреблялись в чине анафематствования. Это уничижительные имена, и писать их в таком виде при других обстоятельствах, скажем – в историческом исследовании, было бы не вполне корректно. Однако сам факт анафематствования по политическим соображениям все же не вполне соответствует исходному посылу чина – провозглашение основоположников ересей находящимися вне Церкви.

Вероятно также, что в советские времена ежегодное провозглашение анафемы Пугачеву или Разину было бы воспринято как некая политическая акция. Тогда их имена были окружены романтическим ореолом, сами они ставились в один ряд с революционерами, а их биографии и деятельность являлись ключевыми темами для советской историографии XVII–XVIII веков. Не знаю точно, какой могла бы быть реакция властей, но вполне допускаю, что они могли бы это просто запретить, а в 1930-е годы за подобным провозглашением анафемы с церковного амвона могли последовать и кары.

– Эти политические преступники отлучались от Церкви по факту осуждения светским судом?

– Они отлучались за свои установленные преступные, а значит и греховные, деяния. Другое дело, что для некоторых из них обратного пути в Церковь не было в силу того, что они подвергались смертной казни. Но не все анафематствованные были казнены: в случае Мазепы, например, казнь была лишь символической.

– Насколько в прошлом было взаимосвязано провозглашение анафемы и гражданская казнь еретика?

– В Средневековье сохранение жизни еретика было большой проблемой. Я не имею в виду раннехристианское время и эпоху Вселенских соборов. Тогда, в Византии, казнили только крайних еретиков, например манихеев, да и то не всегда. Никогда не бывало, чтобы монофизиты, или монофелиты, или несториане как таковые подвергались смертной казни лишь за свои взгляды. Эксцессы могли быть всякие, но нормой это не являлось.

Напротив, в средневековой Западной Европе провозглашение еретиком обыкновенно влекло за собой смертную казнь. В Испании, например, это происходило по отношению к протестантам вплоть до начала XIX века.

– В Католической церкви существует аналогичный чин, содержащий анафему еретикам?

– Безусловно. Я не знаю, как это происходит, но, конечно, сам канонический акт отлучения от церкви существует и применяется достаточно широко и в наше время.

– Сейчас в среде людей образованных, но далеких от Церкви, при упоминании термина «анафема» часто вспоминают Льва Толстого. И далее, как правило, следуют обвинения в адрес Церкви, которая-де помогла царскому правительству расправиться с яркой инакомыслящей личностью…

– Знаете, с Толстым все было не совсем так. То, что написано в известном рассказе Куприна, – это вымысел. Имя Толстого никогда не было официально включено в чин Торжества Православия для анафематствования. И вообще в акте об отлучении от церковного общения термин «анафема» не употребляется. Значение этого акта равносильно анафематствованию, но выражено это более деликатно, более осторожными словами именно потому, что слово «анафема» воспринималось в широких кругах как одиозное. По очевидным причинам Святейший Синод не стал употреблять этого термина в отношении Толстого. В акте о его отлучении содержалась лишь констатация: пока писатель не покается (а возможность его покаяния существовала), он пребывает вне Церкви, и то, что он проповедует, не выражает учения церковного. Было вполне очевидно, что долгая проповедь Толстым идей, радикально расходящихся с православным церковным учением, сопровождаемая язвительными выпадами против церковных таинств, должна же была вызвать некоторую реакцию.

Конечно, в это же время или чуть раньше жили и действовали люди, публично заявлявшие о своем мировоззрении, которое ставило их вне Церкви, как, например, Чернышевский, Писарев, Герцен, а также политические деятели оппозиции – тот же Милюков, который прямо заявлял себя атеистом. Однако их не анафематствовали. Опасности в проповеди Толстого было больше. Дело в том, что последователями Толстого становились многие из тех, кто искренне считали себя христианами, но искали «лучшего» и «совершеннейшего» христианства. Им под видом «христианства» писатель предлагал свои собственные домыслы, и поэтому в религиозном плане он был более опасен, чем просто атеист.

– Считаете ли вы целесообразным возобновление употребления этой части чина Торжества Православия с внесением некоторых изменений в те его положения, которые в настоящее время могут быть восприняты как анахронизм, например в части, касающейся православных государей? В ней предаются анафеме «помышляющие, яко православнии государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению», а также дерзающие «противу них на бунт и измену»…

– Над тем, чтобы несколько изменить положения анафематизмов, можно было бы подумать. Но легко решить эту задачу невозможно, потому что при отсутствии в настоящее время православных монархов такое изменение означало бы совершенно определенную политическую позицию. Напротив, восстановление упоминания о государях могло бы восприниматься как агитация за восстановление монархии, а Церковь не может становиться на политическую платформу. Между тем, если внимательно вчитаться в текст именно этого анафематизма, то станет очевидным, что он не указывает на монархию как абсолютно правильную и единственно возможную форму правления. Речь идет о том, что коли монархи венчаны на царство и миропомазаны, то это произошло действием Святого Духа, что помазание на царство не является просто символом, а реальным действием благодати.

Говоря отвлеченно, возможно такое изменение этого анафематизма, чтобы оно относилось к носителям государственной власти вообще. Но очевидно, что православная вера подразумевает веру в Промысл Божий. Значит, и всякая государственная власть Богом поставлена или попущена. Распространять эту анафему на всех тех, кто не верит, что любой чиновник, депутат и вообще всякий, кто причастен государственной власти, либо попущен Богом, либо поставлен? Но в это нельзя не верить, ведь иначе, как по воле Божией, и во лос с главы человека не упадет. Впрочем, это уже совсем другая идея. Поэтому подобная переделка текста не представляется уместной. Как-то по иному изменить содержание данного анафематизма можно, но это требует серьезного и основательного обдумывания соборным разумом Церкви.

Список из 12 анафематизмов, возглашавшихся вплоть до 1917 года:

1. Отрицающим бытие Божие и утверждающим, яко мир сей есть самобытен и вся в нем без Промысла Божия и по случаю бывает: анафема.
2. Глаголющим Бога не быти Дух, но плоть; или не быти Его Праведна, Милосерда, Премудра, Всеведуща и подобная хуления произносящим: анафема.
3. Дерзающим глаголати, яко Сын Божий не Единосущный и не Равночестный Отцу, такожде и Дух Святый, и исповедающим Отца и Сына, и Святого Духа не Единого быти Бога: анафема.
4. Безумне глаголющим, яко не нужно быти ко спасению нашему и ко очищению грехов пришествие в мир Сына Божия во плоти, и Его вольное страдание, смерть и воскресение: анафема.
5. Неприемлющим благодати искупления Евангелием проповеданного, яко единственного нашего ко оправданию пред Богом средства: анафема.
6. Дерзающим глаголати, яко Пречистая Дева Мария не бысть прежде рождества, в рождестве и по рождестве Дева: анафема.
7. Не верующим, яко Дух Святый умудри пророков и апостолов и чрез них возвести нам истинный путь к вечному спасению, и утверди сие чудесами, и ныне в сердцах верных и истинных христиан обитает и наставляет их на всякую истину: анафема.
8. Отмещущим бессмертие души, кончину века, Суд будущий и воздаяние вечное за добродетели на небесех, а за грехи осуждение: анафема.
9. Отмещущим вся Таинства святая, Церковью Христовою содержимая: анафема.
10. Отвергающим соборы святых Отец и их предания, Божественному Откровению согласная, и Православно-Кафолическою Церковью благочестно хранимая: анафема.
11. Помышляющим, яко православнии Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению и при помазании на царство дарования Духа Святаго к прохождению великого сего звания на них не изливаются; и тако дерзающим против их на бунт и измену: анафема.
12. Ругающим и хулящим святыя иконы, ихже Святая Церковь к воспоминанию дел Божиих и угодников Его, ради возбуждения взирающих на оныя ко благочестию, и ко оных подражанию приемлет, и глаголющим оныя быти идолы: анафема.

Библейские требования к поддержанию чистоты в церкви

И. В. Шайфулин , магистр богословия, НББС - преподаватель систематического богословия, герменевтики, истории

Бог не оставляет Свою церковь в неведении о том, как реагировать сообществу верующих на появление греха в своей среде. Ключевыми для понимания этого вопроса являются Мат. 18:15-20 и 1 Кор. 5:1-13, где наставления по этой проблеме дают Сам Христос и апостол Павел.

Эти два текста со всей очевидностью демонстрируют, во-первых, важность поддержания нравственной чистоты церкви, во-вторых, путь, каким необходимо идти сообществу верующих, когда оно сталкивается с упорством человека, находящегося в грехе.

Не ставя перед собой цель сделать детальное экзегетическое исследование этих текстов, постараемся сосредоточиться на выводах, следующих из их общего рассмотрения:

1. Во-первых, всякое действие должно иметь ясную и понятную цель. Дисциплина по своей сути определяется неким набором правил поведения личности, соответствующим принятым нормам. Соблюдение дисциплины невозможно без определённой системы наказаний. Если не видеть конечной цели церковной дисциплины, то может возникать искаженное представление и о системе наказаний. Можно выделить три цели церковной дисциплины:

(1) Восстановление грешника. Прежде всего, мы должны твердо помнить, что первоочередной целью церковного наказания должно являться желание помочь грешнику восстановить свои поврежденные отношения с Богом («чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» 1 Кор. 5:5). По этой причине отчуждение грешника из общины наступает только после обязательного трехступенчатого процесса обличения (Мат. 18:15-17), который дает все шансы на исправление ситуации («приобрел ты брата твоего», Мат. 18:15) .

(2) Содержание церкви в чистоте. Церковь находится в состоянии постоянной борьбы с грехом, поэтому на ней лежит серьезная ответственность по контролю над своим состоянием. В противном случае возникает опасность бесконтрольного распространения зла в среде самой церкви. Апостол Павел, говоря об этой опасности, приводит яркий образ закваски, характерной особенностью которой является способность малым количеством оказывать влияние на все вещество (1 Кор. 5:6). Обращение Павла в письме коринфской церкви не к преступнику, а только к общине показывает, что она ответственна за моральное поведение своих членов.

(3) Сохранение доброго свидетельства перед окружающим миром. Церковь призвана к сообщению обществу нравственных ориентиров. Если церковь живет, как и погибающий мир, то она ничего не может этому миру предложить (1 Кор. 5:1, 9-13). Наличие греха стирает все моральные границы, отделяющие святых людей от их неверующих соседей. Таким образом, поддержание дисциплины в церкви должно быть не неким исключением, но обычной практикой. В этом смысле дисциплина не должна, конечно, рассматриваться исключительно в виде наказаний, но и в виде наставлений, побуждений, обличений, духовной поддержки. Однако без отлучения - последней ступени процесса - тоже не обойтись.

2. Во-вторых, необходимо признать, что отлучение должно производиться, по сути, не за сам по себе совершенный грех, а за упорство в грехе. Сегодня в церквях ЕХБ сложилась практика наложения церковных взысканий в соответствии со степенью тяжести греха. Упрощено это выглядит так: «легкий», незначительный грех - замечание, «тяжелый» грех - отлучение. Однако в Мат. 18 мы видим указание Христа, что изгнание человека из общины производится только в том случае, когда грешник упорствует и не раскаивается. То есть получается, отлучение должно совершаться не за сам совершенный грех, но за нежелание соглашаться с обличением, за сохранение состояния «жизни в грехе». Только в таком случае мы можем быть уверены, что наше решение «связано на небе», и в принятии такого решения участвует Сам Христос (Мат. 18:20) .

3. В-третьих, важно определиться с тем, чем по существу является отлучение. В Новом Завете это церковное наказание фигурирует под двумя описаниями: «да будет, как язычник и мытарь» (Мат. 18:17) и «предание сатане» (1 Кор. 5:5, 1 Тим. 1:20). Что значит каждое из этих описаний?

В Евангелии от Матфея, 18 главе приводится хронологически первое предписание, как поступать церкви с грешником. После ряда безуспешных шагов, направленных на исправление ситуации, выносится решение о том, что упорствующий в грехе человек должен отныне восприниматься «как язычник и мытарь». Это очень жесткое определение, если учитывать то сообщество, в котором произносились эти слова. В еврейском народе, к которому принадлежали как Сам Христос, давший это наставление, так и слушавшие Его апостолы, язычники и мытари принадлежали к той категории людей, общение с которыми не просто не одобрялось, но оскверняло всякого правоверного иудея. Между язычниками и мытарями, безусловно, была разница. Язычники вообще ни-когда не принадлежали к избранному обществу Божьего народа, поэтому не имели никакого отношения к прекрасным Божьим обетованиям, а значит, не могли надеяться на блаженства будущего Царства. Ситуация с мытарями в каком-то смысле еще хуже. Мытари - пораженные коррупцией своего рода налоговики в Римской Империи - по своему рождению могли принадлежать к избранному народу, но потеряли это право по причине предательства и угнетения своего же народа. Мытарей обычно отлучали от синагог, что было почти равносильно объявлению человека прокаженным.

Таким образом, хоть происходили язычники и мытари из разных народов, но как с теми, так и с другими общение старались свести к самому возможному минимуму, так как оно вело к ритуальному осквернению.

В 1 Коринфянам, 5 главе апостол Павел жестко обличает церковь за их равнодушие к факту безнравственного поведения одного из своих членов. В качестве необходимой меры для исправления ситуации Павел призывает церковь вынести определенное решение в отношении распутника. Павел описывает это решение как «предание сатане» (1 Кор. 5:50, ту же формулировку мы читаем в 1 Тим. 1:20). По поводу этих слов существует немало комментариев с разными точками зрения. Не оспаривая определенную экзегетическую сложность данного текста, все же вряд ли стоит искать в его толковании особую «эксклюзивность». Мысль Павла достаточно ясна, если воспринимать ее в свете всей пятой главы.

Павел призывает церковь очнуться от духовной гордости и проявить ревность и принципиальность по отношению к преступнику. Решение, к которому Павел побуждает их, чрезвычайно важно, поэтому он говорит об этом трижды, причем разными способами, так чтобы читателям его письма было все понятно настолько глубоко, насколько это возможно. Первый раз он говорит об этом прямо: «дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело» (1 Кор. 5:2). Второй раз ту же мысль он выражает метафорически: «Очистите старую закваску» (5:7). В третий раз Павел приводит цитату из книги Второзаконие (Втор. 17:7, 19:19, 21:21): «извергните развращенного из среды вас» (5:13).

В таком случае фраза «предать сатане» становится более ясной. Она означает удалить человека из церкви, вывести его из церковного общения, «передать» его в ту сферу, где обладает властью сатана.

Важно понимать: это не определение вопроса спасения. То есть церковь в этом случае не решает окончательную судьбу человека, будет он спасен или осужден. Это решает Бог. Павел здесь призывает церковь принять решение только о том, что человек, называющийся братом, но ведущий себя не как брат и сопротивляющийся наставлению должен быть выведен за пределы церкви. Церковь, таким образом, снимает с себя ответственность за поведение такого человека - он теперь вне церкви - и отдает все на суд Богу.

Этот Божий суд в отношении упорствующего грешника описан в словах: «предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (5:5). Вряд ли слова об «измождении плоти» означают идею спасения только духа без тела. Такое дуалистическое представление о человеке было характерно для платонизма, но никак не для иудаизма, антропология которого была воспринята и церковью. А в иудаизме человек всегда воспринимался как единое целое. И читая апостола Павла можно увидеть, что он ни в коем случае не противопоставляет материальную и нематериальную природы человека, больше того, говоря о будущем христиан, он пишет о спасении человека в совокупности: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5:23).

В таком случае «плоть» и «дух» относятся к мировоззренческой категории, и «измождение плоти» - это разрушение греховных качеств человека, его ущербных, «плотских» взглядов, «дел плоти», результатом которого будет спасение «новой природы».

Итак, в словах об отношении к нераскаявшемуся грешнику как к «язычнику и мытарю» и «предании его сатане» выражена одна идея - изоляция преступника от христианского сообщества с тем, чтобы он ощутил во всей полноте глубину наказания, был лишен общения с верующими, оказался вне защиты от нападок «врага душ человеческих» и, в результате всего этого, мог раскаяться.

4. И, наконец, в-четвертых, какое значение имеет отлучение для жизни общины и как она должна строить отношения с отлученным.

Понимание этот важного вопроса в церквях ЕХБ страдает некой расплывчатостью. Во-первых, само по себе отлучение воспринимается то ли как «месть» грешнику, то ли как констатация факта потери спасения грешником, и тесной взаимосвязи между всей церковью и конкретным грешником не прослеживается. Отсюда зачастую возникают призывы «потерпеть-подождать-помолиться», потому что «жалко/совсем потеряется человек/нельзя угашать курящегося льна». Во-вторых, не до конца понятен статус отлученного и уровень отношений с ним. Если попытаться суммировать наиболее распространенные ограничения для отлученных, то получится следующий список. Отлученный лишается права на христианское приветствие, под которым часто понимается именно произнесение при встрече слова «приветствую», которому придается корпоративный или даже некий сакральный смысл.

Отлученный лишается права на определенные виды труда в церкви, связанные с духовными вопросами, например, проповедь или пение в хоре. Всеми признается, что отлученный не может участвовать в хлебопреломлении. Вместе с тем обычно не возбраняется обычное, внецерковное общение с отлученным (приглашение в гости, общие интересы). Вполне допускается присутствие отлученного на всех церковных служениях, кроме членских. Также допускается привлечение отлученного к любому труду в церкви, не связанному с духовным служением, например, к физическому труду (строительные работы, уборка помещений и т.п.). Иногда встречается дифференциация отлученных по степени тяжести греха. То есть если отлучение было связано с неким «тяжким» грехом, то предписывается более строгий уровень отношений с отлученным, если с «легким» грехом - то можно иметь более близкие отношения.

Ясно только одно - отлученный не является отныне членом церкви, а значит, не совершает никакого духовного служения и не может участвовать в хлебопреломлении и в членских собраниях. Все остальное - на уровне инициативы членов церкви.

БЛАГОМЫСЛИЕ, Богословский альманах, Новосибирская библейская богословская семинария, 2012

На богословском языке отлучение от Церкви есть анафема. И, соответственно, верно обратное определение: анафема есть не что иное как отлучение от Церкви. Но обыденный русский язык еще с древности понимал иностранное слово "анафема" как проклятие (так оно и дается, например, в словаре Даля и в "Словаре древнерусского языка" под ред. Р. И. Аванесова). И нравственное чувство многих людей совершенно естественно возмутилось: как может Церковь, являющаяся для мира источником Божественных благословений, стать источником проклятий?Сугубая сложность состоит еще и в том, что богословский язык Церкви также многообразен. И, например, язык западного христианского богословия отличается от языка восточно-христианского, православного. В силу многих причин оказалось так, что интеллигенция России уже несколько веков лучше наслышана о западной богословской мысли и церковной практике, чем о своей, православной. Рясу православного священника чаще называют по-католически - сутаной. Вместо "батюшка" к нему обращаются на католический же манер "святой отец". И так - не только тогда, когда человек что-то принимает в церковном быте, но и тогда, когда он ищет причины для своего отталкивания от Церкви. Немалое число богословских формул, происходящих из западной схоластики и не органичных для православия, обжились в расхожих богословских представлениях нецерковной интеллигенции (о них речь шла выше - в главах о грехопадении и Искуплении).

Соответственно, со времен Льва Толстого стало уже традицией антиправославной полемики приписывать православию католические взгляды и практики. То, с чем сама наша Церковь не согласна и что она отрицает, ей же вменяется в вину.

И прорериховская пропаганда также вполне удачно воспользовалась богословским невежеством современников.

Один из пунктов расхождения православия и католичества - это как раз вопрос о том, что означает анафематствование. Православное богословие считает, что анафема - это отлучение от Церкви, отделение от таинственной жизни церковного тела. Католики именно в своем богословском, а не просто обыденном языке полагают, что анафема - это не только отлучение, но и проклятие.

В восприятии православной традиции публичное отлучение - это свидетельство о том, что Церковь не узнает своей веры и своей святыни в трудах или в жизни такого-то человека. Здесь нет желания зла отлучаемому, есть скорее предупреждение его ученикам. В латинской же практике анафема понималась именно как проклятие конкретного человека.

Отсюда родилось второе различие: православная традиция с древнейших времен считает, что Собор может вынести свое суждение о нецерковности людей, уже ушедших из земной жизни. Католическая традиция также с древнейших времен была убеждена, что анафематствовать можно только еще живых. Понятно, почему Запад был против анафемы умершим: если анафема есть проклятие, то получается, что наказывают мертвого. Но если анафема есть свидетельство о нецерковности того-то человека или учения - то это свидетельство может быть произнесено в любой момент.

Вроде понятно, что Собор Православной Церкви Чтобы понять, сколь велика разница между православным и латинско-рериховским пониманием анафемы, предлагаю сопоставить несколько текстов. Один - определение Синода об отлучении от Церкви Льва Толстого. Остальные же представляют собою экскоммуникационную практику католичества.

Самый ранний текст относится к XI веку. Его центральная часть звучит так: "Да будет проклят он солнцем, и луною, и звездами небесными, и птицами, и рыбами морскими, и четвероногими, и травами, и деревьями, и всеми Христовыми творениями! Да будет труп его оставлен на пожрание псам, и да не будет он погребен! Да ниспошлет Господь на него глад и жажду, и гнев и муки и напасти злых ангелов, пока не попадет он в глубины ада, где вечный мрак, неистощимый огонь, вечный дым, печаль без утоления и где изо дня в день растет всяческое зло!.. Да будут сыновья его сиротами, и жена его вдовою! Пусть сыновья его в содрогании нищенствуют, будучи изгнанными из жилищ своих!" 1800 .

Проходит столетие - и напутствия, которыми католическая церковь провожает людей, уходящих от нее, не становятся более евангельскими. В начале XII века епископ Рочестерский Эрнульф анафематствует так: "Властию всемогущего Бога Отца, Сына и Духа святого, и всех святых [далее идет обстоятельное перечисление нескольких десятков имен святых, от лица которых действует епископ] отлучаем сего злодея и грешника, и предаем анафеме, и изгоняем за порог святой церкви всемогущего Бога, дабы он предан был на вечные муки с Дафаном и Авироном, и со всеми, кто говорит Господу Богу: "Отойди от нас, ибо мы не хотим знать путей твоих". И как огонь угашается водой, так да угаснет свет его во веки веков, если он не покается и не загладит своей вины. Да проклянет его Бог-Отец, сотворивший человека! да проклянет его Сын Божий, пострадавший за нас! Да проклянет его Дух святый, ниспосланный нам во святом крещении! [далее вновь следует перечисление святых, участвующих в проклятии провинившегося]. Да проклянут его небеса и земля и все, что на них есть святого!". Здесь А. Гуревич, по книге которого я привожу этот текст, справедливо замечает: "автор "Рочестерского текста", забыв, кажется, о душе отлучаемого, обрушивает далее лавину проклятий на тело его". "Да будет он проклят, где бы он ни находился, - в доме или на поле, на большой дороге или на глухой тропинке, в лесу или в роще, или в храме! Да будет он проклят в жизни или в минуту смерти, за едой и за питьем, голодный, жаждущий, постящийся, засыпающий, спящий, бодрствующий, ходящий, стоящий, сидящий, лежащий, работающий, отдыхающий, мочащийся, испражняющийся и кровоточащий! Да будет он проклят во всех способностях своего тела! Да будет он проклят снаружи и внутри! Да будет он проклят в волосах главы своей! Да будет он проклят в мозгу своем! Да будет он проклят в темени, в висках, во лбу, в ушах, в бровях, в глазах, в щеках, в челюстях, в ноздрях [далее идет скрупулезное перечисление проклинаемых частей тела вплоть до ступней] Да не будет в нем ничего здорового!".

Уходят еще несколько веков. Анафема звучит над бедовой головой Джордано Бруно. У меня нет под рукой подлинных документов, поэтому воспользуюсь теми сведениями, что предоставляет светский историк В. С. Рожицын :

В смертном приговоре Бруно отсутствуют документы о процедуре проклятия. Сохранилась только ведомость о выплате вознаграждения епископам от 14 марта 1600 года. В ней говорится, что епископ Сидониа получил четыре скуди (в скуди - 25- 30 граммов серебра) за обряд отлучения от церкви и проклятия двух еретиков - Чиприано Кручиферо и Джордано Бруно, священников, осужденных и переданных в руки светского правосудия.

Обряд проклятия или церковной смерти отлученных состоялся 8 февраля 1600 года. Католическая Церковь обычно соблюдала церемониальный порядок при выполнении инквизиционных актов. Проклятие Джордано Бруно не было, в собственном смысле слова, действием инквизиции. Выполнение этого обряда поручалось епископу, не входящему в состав инквизиции, и представляло собой двойной акт "депозиции и деградации". Деградация - это извержение из сана. В католической практике бывает словесная и обрядовая "деградация". "Между реальной и вербальной деградацией существует много различий. Реальная происходит в исключительно торжественной обстановке. Она совершается лицами, облеченными высокой властью. Извергаемый облачается в одеяния и получает священные сосуды, соответствующие тому сану, из которого он извергается. Епископ последовательно снимает с него облачения. В заключение ему выбривают голову, произнося при этом надлежащие слова, внушающие ужас и трепет".

Вот как описывает обряд проклятия Джордано Бруно аббат иезуит Превитти: "Джордано Бруно привели к алтарю тащившие его за руки клирики. На нем были все облачения, которые он получал, соответственно ступеням посвящения, начиная от стихаря послушника и кончая знаками отличия священника. Епископ, совершавший церемонию снятия сана, был в омофоре, белом облачении с кружевами, епитрахили красного цвета и священнической ризе. На голове у него была простая митра. В руках он держал епископский жезл. Приблизившись к алтарю, он сел на передвижную епископскую скамью лицом к светским людям и народу. Джордано Бруно заставили взять в руки предметы церковной утвари, обычно употребляемые при богослужении, как если бы он готовился приступить к совершению священнодействия. Затем его заставили пасть перед епископом ниц. Епископ произнес установленную формулу: "Властью всемогущего Бога Отца и Сына и Святого Духа и властью нашего сана снимаем с тебя облачение, низлагаем, отлучаем, извергаем из всякого духовного сана, лишаем всех титулов". Затем епископ надлежащим инструментом срезал кожу с большого и указательного пальцев обеих рук Джордано Бруно, якобы уничтожая следы миропомазания, совершенного при посвящении в сан. После этого он сорвал с осужденного облачения священника, наконец, уничтожил следы тонзуры, произнося формулы, обязательные при обряде снятия сана".

Непременное условие церемонии церковного проклятия - присутствие осужденного. Если еретик к моменту вынесения приговора умирал, должен был присутствовать его труп или даже кости, вырытые из могилы. Скрывшегося или давно умершего еретика заменяло его изображение.

Поскольку В. С. Рожицын не приводит произносимые при отлучении "надлежащие слова, внушающие ужас и трепет", их приходится искать в других источниках. Возможно, это те слова, что были сказаны при анафематствовании Римом Лео Таксиля:

"Во имя всемогущего Бога-Отца, Сына и Святого Духа, Священного Писания, святой и беспорочной Девы Марии, Матери Бога, во имя всех славных добродетелью ангелов, архангелов, престолов, могуществ, херувимов, серафимов, во имя патриархов, пророков, евангелистов, святых преподобных, мучеников и исповедников и всех прочих, спасенных Господом, Мы провозглашаем, что отлучаем от церкви и анафематствуем того злодея, который именуется Леоном Таксиль, и изгоняем его от дверей Святой Божьей Церкви. И Бог-Отец, который сотворил мир, его проклинает; и Бог-Сын, который пострадал за людей, его проклинает; и Святой Дух, который возродил людей крещением, его проклинает, и святая вера, которой искупил нас Христос, его проклинает. И Святая Дева, Матерь Божия, его проклинает. И святой Михаил, ходатай душ, его проклинает. И небо, и земля, и все, что на них заключается святого, его проклинает. Да будет он проклят всюду, где бы он ни находился: в доме, в поле, на большой дороге, на лестнице, в пустыне и даже на пороге церкви. Да будет проклят он в жизни и в час смерти. Да будет проклят он во всех делах его, когда он пьет, когда он ест, когда он алкает и жаждет, когда он постится, когда он спит или когда он бодрствует, когда гуляет или когда отдыхает, когда он сидит или лежит, когда он ест, когда он раненый, когда истекает кровью. Да будет проклят он во всех частях своего тела, внутренних и внешних. Да будет проклят волос его и мозг его, мозжечок его, виски его, лоб его, уши его, брови его, глаза его, щеки его, нос его, кисти рук и руки его, пальцы его, грудь его, сердце его, желудок его, внутренность его, поясница его, пах его, бедра его, колени его, ноги его, ногти его. Да будет проклят во всех суставах членов его. Чтобы болезни грызли его от макушки головы до подошвы ног. Чтобы Христос, Сын Бога Живого, проклял его со всем своим могуществом и величием. И чтобы небо и все живые силы обратились на него, чтоб проклинать до тех пор, пока не даст он нам открытого покаяния. Аминь. Да будет так, да будет так. Аминь" 1806 .

Итак, по крайней мере до начала ХХ века дожила средневековая традиция отлучения через проклятие.

И эту латинскую традицию можно сопоставить со знаменитым "отлучением Льва Толстого". Вот полный текст Синодального определения от 22 февраля 1901 г.: "Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях, утверждающихся на вере во Христа, Сына Бога Живаго. Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет неодоленною вовеки. И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей его Матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая. В своих сочинениях и письмах, во множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует, с ревностию фанатика, ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской: отвергает личного живого Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа - Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человек и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святаго Духа, и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Лев Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем не прикровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию Православной. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствуем пред всею Церковию к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословения и молитв Церкви, и от всякого общения с нею. Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины. Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь" 1807 .

При желании можно и этот текст назвать "жестоким актом церковной реакции" 1808 . Но все же очевидно явное различие в понимании анафемы Православной Церковью и Римо-Католической.

В Православной Церкви нет обрядов лишения сана или отлучения. Нет "надлежащих слов, внушающих ужас и трепет". Обряд "анафемы" Толстому придуман Куприным для большей привлекательности соответствующего рассказа. Ни в одном из храмов не возглашалась "анафема" Льву Толстому. Все было гораздо менее торжественно и более прозаично: газеты опубликовали Послание Синода.

Вообще есть поразительный контраст между обстановкой православных благословений и прещений. Торжество венчания - и холодная бюрократия развода. Вступление в церковный брак есть мистерия, есть нечто ощутимо не-бумажное. Расторжение брака не имеет своего обряда и сводится лишь к получению нужной бумажки из епархиальной канцелярии. Ликование священнической хиротонии не имеет никакого обрядово-таинственного антагониста при лишении согрешившего священника сана. Теплота и свет крещения погашаются при отлучении от Церкви не молитвой, не обрядом, а простым сообщением: "Я больше не смогу Вас причащать"...

Этот контраст вхождения в церковную жизнь и исхода из нее настолько разителен, что В. Розанов полагал Определение Синода об отлучении Толстого чем-то неподлинным - ибо слишком уж "прозаична" была "бумажка о Толстом, им выпущенная" 1809 . То же самое чувство несоразмерности обстоятельств дарования благодати и потери ее привело в католичестве к мрачной романтике негативных обрядов (своего рода "черной магии").

Православие этого не сделало. И это вернее даже по-человечески. Минуту рождения любви люди помнят. А когда именно она погасла - заметить гораздо тяжелее. Даже момент, когда человек полюбил какого-то поэта или стихотворение, можно отчетливо вспомнить. А когда эти же строки впервые представились не более чем холодным пеплом - вспомнить почти невозможно. Так и момент потери веры определить гораздо сложнее, чем минуту ее рождения. И если эта потеря замечена, то что же еще остается сказать несчастному?.. И лишь если он свое неверие продолжает выдавать за церковную веру, можно сказать ему и другим: не обманывайтесь - в нем истинной веры нет, он живет вне Церкви.

Та процедура анафематствования, которая существовала в Русской Православной Церкви, описана в "Духовном регламенте" (то есть в тексте начала XVIII столетия). Если некий неправославно мыслящий человек не поддается увещеваниям священника или епископа, "тогда епископ повелит протодиакону в праздничный день в Церкви возвестить народу сими или подобными словесы: "человек, ведомый вам (имярек), таковым-то явногрешием именно соблазняет Церковь, и презорник гнева Божия является, и наставление пастырское, не единожды ему повторенное, с ругательством отметнул; того ради пастырь ваш (имярек) молит вашу любовь отческо, да вси помолитеся о нем благоутробному Богу, да умягчит его жестосердие, и да сердце чисто сотворит в нем, и преклонит его к покаянию. А которые ближайшее с ним имеете сообщение, увещевайте его, и умоляйте и единолично всякий и с прочими совокупно со всяким усердием, да принесет покаяние; и доложите ему, что аще неисправлен и презорлив пребудет до такого времени (время уреченно будет по рассуждению), то подпадет извержению от Церкви". И естьли уже и по сем непреклонен и упрям пребудет преступник, то Епископ и тогда не приступит еще к анафеме; но прежде о всем том, как деялось, напишет к Духовному Коллегиум: а от Коллегиум получив соизволение на письме, предаст явно грешника анафеме, составив такую или подобную формульку или образец, и протодиакону в Церкви при народе прочести повелев: "Понеже знаемый вам человек (имярек) таковым-то своим явным закона Божия преступлением соблазнил Церковь, и неоднократное пастырское увещавание к покаянию его ведущее презрел; последи же и отвержение его от Церкви, аще не покается, в слух народа извещенное уничтожив, пребывает доселе к жестокосердии своем, не подая надежды исправления своего, того ради Пастырь наш, по заповеди Христовой, данною себе от тогожде Господа властию, извергает его от общества Христианского, и яко непотребного члена, от тела Церкве Христовы отсецает, всем правоверным извествуя о нем, что он непричастен ктому есть даров Божиих, кровию Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа приобретенных нам, дондеже истинно от сердца не покается. И того ради запрещен и не благословен есть ему вход церковный, кольми паче святой и страшной тайны Евхаристии и прочиих Таин Святых и треб церковных участник он быти не может как в церкви, так и в дому своем и на коем либо ином месте. И аще бы в Церковь он вшел тайно или и явно, но силою; то большему осуждению подлежит, и многажде паче, аще коварно или насильно Таин Святых причаститися дерзнет, Священницы же да возбраняют ему всячески входа церковнаго; и аще не могут возбранить ему ради силы его, то кроме Литургии, да престают от всякой службы церковной, дондеже не изыдет. Також священницы да не ходят к нему с молитвою, благословением и Святыми Таинствы под лишением сана своего". Вестно же все буди, что он (имярек) точию единоличне анафеме сей подлежит, но ни жена его, ни дети и ни прочии домашнии его, разве бы и оные поревновать похотели его неистовству, и за сию наложенную на него клятву дерзнули бы гордо и явственно укорять Церковь Божию" 1810 .

Здесь мы видим, что анафема сближается с "клятвой" - но именно в смысле "запрещения": отлученному заклято входить в храм. Кроме того, из этого текста становится видно, что Синод, принимая решение об отлучении от Церкви Льва Толстого, не выдумывал нечто небывалое, но действовал именно по процедуре "Духовного регламента".

Далее "Регламент" предписывает текст анафемы вывесить на стенах собора или всех храмов епархии. Объявление анафемы не имеет литургического характера - это просто объявление о происшедшем церковному народу. Но само происшедшее событие отпадения некоего человека от Церкви носит характер таинственно-литургический: он не может причащаться в православных храмах. Итак, суть анафемы - в воспрещении причастия. А способ ее объявления народу зависит от обстоятельств. В петровские времена это было объявление на больших собраниях народа. Позднее для этого использовались газеты. От способа оповещения об анафеме суть происшедшего не меняется. Но во всяком случае мрачной романтики католических анафем здесь нет. Нет проклятий. И "анафема" есть просто "отлучение"; "отлучение" же есть свидетельство о том, что данный человек живет - вне Церкви.

Собственно "проклятие" в греческом языке выражается словом katara, но отнюдь не anathema. И в текстах Нового Завета katara и слова, производные от него, никогда не обозначают действий Церкви или христиан (см. Мф. 25,41; Мк. 11,21; Лк. 6,28; Иак. 3,9-10; 2 Петр. 2,14; Римл. 12,14; Гал. 3,10; Евр. 6,8). Более того, христианам запрещено katarasthe (проклинать) даже своих преследователей - Римл. 12,14. И даже "Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: "да запретит тебе Господь" (Иуд. 1,9). Точно так же, как в Ветхом Завете еврейский глагол "бара" (творить) может описывать только действия Бога и никогда не имеет своим подлежащим человека - так же в Новом Завете katarasthe не может никто - ни человек, ни Ангел. Церковь не может проклинать, но она может отделять от себя тех, которые "не знают Бога", памятуя слова Апостола: "Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы" (1 Кор. 15,33).

Да, в латинской практике и, насколько можно судить, в древнееврейской, анафематствование есть больше, чем отлучение от Церкви. Но вновь скажу - Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, несомненно, следовал православному пониманию отлучения от Церкви, согласно которому отлучение от Церкви и анафема суть синонимы, и, соответственно, анафема не воспринимается как проклятие. Чтобы не быть голословным, приведу те определения этого церковного действия, которые встречаются в авторитетных богословских источниках православной Церкви.

1. Анафема (1 Кор. 16,22) (заклятие, отлучение). Под сим словом в общем смысле разумеется обречение какого-либо животного, лица или места конечной гибели и Божескому отмщению (Лев. 27,28; Нав. 6,16). В более тесном смысле под словом анафема в древней Церкви разумелось отлучение от Церкви или исключение из общества верующих еретиков или нераскаянных грешников. В еврейской языке слово анафема обозначается словом херем . - Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия. вып.1. Труд архим. Никифора. - М., 1891, с. 47.

2а. Анафема (от греч. anathema). Семьдесят толковников в своем переводе Библии с еврейского усвоили чтение anafema и переводили им еврейское херем. Но в содержание этого понятия у евреев входит не только признак посвящения Богу и неприкосновенности дара, вследствие его святости, но и признак дара Богу для умилоствления и уничтожения. Этот второй признак в переводе семидесяти толковников вошел в понятие anafema. С преобразованием представления о Боге в послепленный период изменилось и содержание понятия анафемы. Оно обозначает теперь отлучение. Синагогальная практика выработала два вида исключения из общины: отлучение просто и отлучение с проклятием - херем. В Новом Завете слово anathema употребляется прежде всего апостолом Павлом. Он считается с установившимся его значением, но не употребляет его намеренно, когда, например, заходит речь об отлучении коринфского кровосмесителя, желая, очевидно, показать, что христианское отлучение есть нечто иное по сравнению с синагогальным (1 Кор. 5,13). Правила апостольские не пользуются для выражения своих прещений словом anathema, а употребляют термины kathaireisthos aphorizestho. Слово anafema входит в употребление с 4 века (соборы эльвирский и лаодикийский) и становится господствующим со времени халкидонского собора (451). Подробнее см. Отлучение. - Анафема. // Новый энциклопедический словарь. Т. 2. Издание Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. - СПб., б.г., ст. 529-530.

2б. Отлучение. В христианской церкви отлучение существовало уже на самых первых порах, как видно из слов И.Христа о преслушавших церковь, которые должны сделаться для нее "яко же язычник и мытарь". Ап. Павел повелевает (1 Кор. 5,11) членам церкви не есть и не пить (т. е. не иметь общения) с блудниками, лихоимцами, идолослужителями, злоречивыми, пьяницами, хищниками. Апостольское 72 правило узаконяет О. для похищающих церковный воск или елей. Последствия христианского О. состояли в исключении отлученного от участия в общественном богослужении, вечерях любви и таинствах; имена отлученных вычеркивались из диптихов, христиане не называли их братьями и не давали им братского лобзания. Действие О. в первобытной церкви не лишало отлученного гражданских прав. Общение с отлученным рассматривалось как преступление, наказываемое также О. Отлученный в одной церкви не мог быть принимаем в общение другою (21 правило халкидонского собора и 8 правило собора карфагенского)... По правилу митрополита Иоанна О. подвергаются державшиеся идолопоклонства, виновные в многоженстве, одновременном и последовательном, продающие своих слуг-христиан поганым, кровосмесники, не причащавшиеся, употребляющие мясо в великий пост. О. состояло в признании отлученного чуждым церкви, пока он не оставит грех свой. Правило митрополита Кирилла лишает отлученного, после его смерти, молитв иерейских и погребения близ церкви; оно грозит отлучением держащимся бесовских обычаев, в праздники творящим позоры со свистанием и кличем, бьющимся дрекольем до смерти и т. п. Стоглавый собор понимал О. в смысле недопущения к богослужению и отказа в принятии каких-либо приношений для церкви от отлученных. "Духовный регламент" Петра I различает О. великое и малое. О. великое назначалось после безуспешных священнических увещаний, за открытое хуление имени Божия, Св.Писания, церкви, за уклонение от причащения в течение более года, и состояло в том, что, по определению синода, отлученному запрещался вход в церковь и общение ея таинств; если бы он силою или хитростью проник в храм, то, доколе он в нем находился, богослужение приостанавливалось. - Отлучение. // Новый энциклопедический словарь. Т. 22. Издание Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. - СПб., 1897, ст. 429-430.

3. Аnathema (anatithemi, соб. то что отставлено, отлучено ) анафема, отлучение, проклятие. - А. Д. Вейсман. Греческо-русский словарь. - СПб., 1899, с. 86.

4. Анафема. По производству от греческого anatithemi - полагаю вверх, отделяю, слово анафема означает все выделенное из круга житейского обихода, дар, пожертвование. В этом смысле оно употребляется греческими классиками - Гомером, Софоклом, Геродотом, автором 2 книги Маккавейской (9,16) и евангелистом Лукою (21,5). Но так как вещь, посвященная Богу, то есть анафема, чужда житейскому употреблению, и человек-анафема чужд человеческому обществу, то с данным выражением стали соединять понятие отлучения от общества. С подобным значением оно встречается у Ездры (1 Езд. 10,8) и ап. Павла, когда он выражает желание быть отлученным (anathema einai) от Христа за братьев своих по плоти (Рим. 9,3), произносить отлучение (anathema esto) тем, которые учат не так, как они, наученные Богом (Гал. 1,8-9) и предает отлучению (eto anathema) не любящих Господа Иисуса (1 Кор. 16,22). Такой именно смысл усвояет словам ап. Павла Иоанн Златоуст: "Послушай, замечает он, что говорит Павел: аще кто не любит Господа Иисуса, анафема да будет. Как никто не смеет касаться без нужды руками или приближаться к анафеме, предложенной Богу, так и оторванного от церкви апостол в противоположном смысле называет сим именем. К анафеме никто не смел приближаться из уважения, с отрезанным же прерывали связь по другому противоположному чувству. В обоих случаях одинаково прерывается связь, и предмет делается для людей чуждым. Но одного остерегаются потому, что оно посвящено Богу, а другого потому, что отчуждено от Бога, оторвано от церкви. В последнем смысле сказал апостол Павел: я желал бы сам отлучен быть от Христа за братьев". С значением "отлучение" слово анафема перешло от апостолов в христианскую церковь позднейшего времени... Подвергшийся анафеме, если он был жив, всецело извергался из церкви, лишался права участвовать в таинствах, молитвах и общественном богослужении, и при том не в одной какой-либо поместной церкви, но и всех, без исключения; если он был мертв, то его имя исключалось из диптихов... Как ни сильно было по своим последствиям отлучение, оно совершалось без всякой торжественности или особых обрядов. Епископ с клиром или собор составлял определение, в котором отлучал от церкви известное лице, и сообщал об этом определении другим церквам... В истории отлучения анафематствования 7 Вселенского собора имеют то значение, что легли в основу богослужебного чина православия. Во все времена в нем указывается 1) выносить для поклонения и целования иконы, 2) возносить благодарение Богу за торжество церкви над ересями, 3) произносить исповедание веры, 4) провозглашать анафему еретикам и 5) многолетие живым защитникам церкви и вечную память умершим. - А.Петровский. Анафема. // Православная богословская энциклопедия. - СПб., 1900, т. 1.

5. Анафема от anathema, anaphora - возложение, (anatithemi, tithemi - класть; ana - вверх); возложение, приношение, посвящение божеству. Главное - идея изолированности по отношению к сфере бытового, несакрального. Это значение изолированности, изъятия далее развивалось в двух направлениях: изолированность как благая посвященность и изолированность как отторжение от сакрального, от божества. В Новый Завет вошло второе значение. "Да будет анафема" - "да будет изолировано". Проклятие - kathara - предполагает полное отлучение с элементом отомщения отлучаемому, кары ему, то есть в проклятии отчетливо присутствует идея кары. Анафема - более нейтральная и безэмоциональная констатация несопрягаемости предаваемых анафеме с предающими. Анафема - это не карательная, а скорее даже воспитательная, даже профилактическая мера - как больного заразной болезнью изолируют от здоровых совсем не в целях наказания, не в целях покарать за сам факт болезни. В контексте Нового Завета анафема приобретает идею помощи отлучаемым, оказания им блага, спасения их, т. к. попадающие под анафему лишаются тем самым возможности "соблазнять малых сих", что есть величайший грех. То есть анафема есть своего рода лекарство для больного. - Griechisch-Deutsches Worterbuch zu den Schriften des Neuen Testaments und der ubrigen urchristlichen Literatur. Von Walter Bauer. Berlin, 1963.

6. Анафема - отлучение от общины верных и предание суду Божию; тот, кто подвергся такому отлучению. - Краткий церковнославянский словарь. // Настольная книга священнослужителя. Т. 4. - М., 1983, с. 613.

7. Анафема, заклятие, отлучение - от семитского корня херем - отделять, оставлять исключительно для религиозного употребления. В русском переводе Библии слово "херем" переводится в Ветхом Завете - заклятие, а в Новом Завете - анафема... В устах иудеев в клятвенных формулах (Мк. 14,71; Деян. 23,12) оно имеет значение призыва проклятия против себя самого в случае нарушения клятвы. У апостола Павла - это формула, которая выражает суд Божий над неверными (Гал. 1,8; 1 Кор. 16,22). Когда же он говорит: "Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян" (Рим. 9,3-4), он уточняет, что А. для христианина - это отлучение от Христа. - Богословско-литургический словарь. // Настольная книга священнослужителя. Т. 4. - М., 1983, сс. 661-662.

8. Анафема - отлучение в древней христианской церкви отвергающих или извращающих основные истины веры, исключение из общества верующих, удаление от общения с верующими. В таком смысле объявлялась анафема или отлучение еретикам или нераскаянным грешникам. - Полный православный энциклопедический словарь. Т. 1. - М., 1992, с.155.

9. Говоря об иерархах, принявших еретическое исповедание веры (промонофелитский Типос), преп. Максим Исповедник сказал: "Они много раз сами себя отлучили от Церкви и изобличили в неправомыслии" 1811 .

10. Каноническое право православной Церкви предупреждает: в случае тяжких грехов епископ или клирик должен быть лишен сана, а мирянин - отлучен от Церкви. Если бы анафема была проклятием, то было бы странно, что епископ лишь лишается своей должности, продолжая оставаться членом Церкви, тогда как на голову гораздо менее виновного мирянина обращаются все силы ада. При этом церковные авторы всегда подчеркивали , что лишение сана есть гораздо большее наказание, чем отлучение мирянина: ведь мирянин может быть возвращен в церковь, а лишаемый сана расстается с ним навсегда. Стоит заметить, что Второе правило 4 Вселенского собора прямо употребляет слово "анафематствование": ему подлежат те, кто за деньги пытается приобрести священнический сан.

11. В 754 г. в Константинополе состоялся иконоборческий лжесобор. Хотя он существенно исказил церковное предание во многих своих суждениях, он, однако, сохранил в своей процедуре именно православное понимание анафемы. О людях, не согласных с его постановлениями, этот собор постановил: "если это будут епископы или клирики, да будут чужды епископства, а клирики клира; если же они монашествующие или миряне, то да будут анафематствованы" 1813 . Сама эта анафема наложена (на православных иконопочитателей) неверно, но в данном случае этот текст представляет для нас интерес в качестве свидетельства о том, что в восточно-христианском сознании этого времени слова "отлучение" и "анафема" бытовали как синонимы..

12. В Евангелии есть слова Христа: "Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф.18, 15-17). Крупнейший исследователь церковного права еп. Никодим Милошевич по этому поводу замечает: "это место св. писания говорит нам, в чем состоит сущность церковных наказаний" 1814 . Сущность этих наказаний, как мы видим, в том, что христианин, вновь ставший язычником, начинает восприниматься христианами именно как язычник. На него распространяется Христова же заповедь об отношении к нему (как к любому человеку и прежде всего к врагу) с любовью. Но он уже не составляет одно духовное целое с остальными христианами. "Основатель церкви, упомянув средства, которые должно употреблять для исправления преступника закона, объявил, что при упорстве его следует лишить общения с церковью, исключить из церкви и считать чуждым ей. В лишении общения с церковью состоит, следовательно, последнее и потому самое высшее наказание, которое церковный суд может налагать на лиц, преступивших ее законы. Под именем общения понимаются все права, получаемые человеком со вступлением его в церковь, и в частности право пользоваться благодатными дарами церкви, из которых высшим является таинство св. причащения" - продолжает сербский канонист .

13. Кроме того, можно прислушаться к тому, что говорят об анафеме как высшем церковном наказании богословы - специалисты в области канонического права.

"Сущность церковных наказаний состоит в том, что преступник церковных канонов лишается всех или только некоторых прав и благ, находящихся в исключительном распоряжении Церкви. Отсюда и общее название этих церковных наказаний: отлучение (aphorismos, excommunicatio). Оно может быть или полное - состоящее в совершенном исключении из числа членов Церкви (anathema, excommunicatio major), или неполное, когда виновный лишается только некоторых прав и благ, находящихся в церковном распоряжении", - пишет А. С. Павлов .

Только что цитированный еп. Никодим полагает, что "наказания, налагаемые церковью на мирян, до их полного обращения - не наказания, в строгом смысле, а епитимии, и она принимает в свое общение даже таких преступных мирян, которые подверглись самой высшей мере наказания - анафеме, если только они искренне раскаются и исполнят предписанные епитимьи" 1817 . По мнению еп. Никодима, анафема тем отличается от отлучения от таинств, что 1) совершается гласно, а не на исповеди; 2) лишает анафематствованного права на общение с православными христианами не только в таинствах, но и в быту и 3) в христианских государствах влечет за собой репрессивные меры со стороны государственной власти . Можно осуждать привычную для теократического сознания апелляцию к светским властям, но нельзя не заметить, что все же никакого "проклятия" здесь и близко нет.

Наконец, современный канонист, преподаватель Московской Духовной Академии протоиерей Владислав Цыпин так пишет об анафеме: "Великим отлучением, анафемой, поражают только за самые тяжкие преступления: ересь, вероотступничество, святотатство. Великое отлучение заключается в совершенном исключении преступника из Церкви. Но и анафема все-таки не утрачивает характера врачевания, ибо она не является неотменяемой карой. Если анафематствованный грешник раскается в содеянных им преступлениях, то он не может быть жестокосердно отвергнут Церковью. Согласно 52-му Апостольскому правилу, "аще кто, епископ или пресвитер, обращающегося от греха не приемлет, но отвергает: да будет извержен из священного чина. Опечаливает бо Христа рекшаго: радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся" 1819 .

Итак, слово "анафема" имело смысл "проклятия" только в иудаизме и, отчасти, в католичестве , но отнюдь не в православии. Православному сознанию настолько претит желание духовного и физического зла человеку, что один из богословов полагает, что библейский смысл даже такого слова как "проклятие" не следует понимать как насылание зла на человека - "Проклятие означает только, что нечто предоставляется своей судьбе, лишается поддержки: "проклинаю" - значит "отлучаю". Так что делать пугало и даже и из такого слова как "проклятие" совсем не следует. Это страшное слово, но оно не обнаруживает никакой активной жестокости. И если Судия говорит грешникам "проклятые", то это значит только: отлученные от Меня, предоставленные самим себе" 1821 .

Зачем же после ухода еретика бывает нужно гласное объявление об его отпадении от Церкви? Чтобы ответ на этот вопрос стал яснее - предварим его другим: зачем в Церкви существует противоположная практика канонизации святых? "Церковная канонизация, акт, обращенный к земной церкви, руководствуется религиозно-педагогическими, иногда национально-политическими мотивами. Устанавливаемый ею выбор (а канонизация и есть лишь выбор) не притязает на совпадение с достоинством иерархии небесной", - пишет Георгий Федотов . Андрей Рублев, очевидно, пребывал в Царстве Христовом с момента своего преставления, а не с 1988 года - года, когда церковный Собор объявил о его канонизации. Господь Сам дает венцы Своим чадам, не дожидаясь решения церковных властей. Церковь же некоторых (далеко не всех и очень немногих) из Христовых слуг гласно являет миру в качестве образца для подражания. Это именно педагогический акт. У святого не прибавляется небесной радости от его земной канонизации, но пред глазами живущих людей важно востеплить еще одну свечечку чистой жизни, указать еще один путь ко спасению.

То же самое можно сказать и о людях, отпавших от Церкви. Само их отлучение совершается не в момент, когда об этом заявляет церковная иерархия. Оно происходит раньше, когда некоторая страсть (интеллектуальная, душевная или плотская) втискивается между человеком и Церковью. Если в таком состоянии отчужденности и противления Евангелию и Церкви человек оканчивает свой земной путь, его посмертная судьба определяется сразу по его кончине. На языке богословия это называется "частный Суд Божий" - когда образ той вечности, в которую направил себя человек своими земными делами, приоткрывается ему вскоре после его кончины. И это его прикосновение к Вечному происходит еще как бы вне очевидной связи с судьбами всего мира, всего человечества (которые определятся на всеобщем, Последнем Суде).

Бог ищет - живо ли еще в этой душе то место, куда может привиться Истина, есть ли там такая жизнь, которая может вечно исполняться в причастии ко Христу. Господь хочет всем спастись, следовательно, и вам... "У Бога есть одна мысль и одно желание - миловать и миловать, - говорит свят. Феофан Затворник. - Приходи всякий... Господь и на страшном суде будет не то изыскивать, как бы осудить, а как бы оправдать всех. И оправдает всякого, лишь бы хоть малая возможность была" 1825 .

Но если вся жизнь человека прошла в противлении Христу, если постоянное нарушение Его заповедей привело к разрушению самой души - Божий Суд, удаляющий грешника от Вечной Радости, происходит сразу же по кончине. "Уделом таковых будет мучение или вернее сказать, отвержение от Бога и стыд в совести , которому не будет конца" (св. Григорий Богослов) 1826 . Для них Сам Христос может оказаться страшен - ибо именно к Нему, к лику Божией любви, была обращена мольба некоего духа: "Умоляю Тебя, не мучь меня!" (Лк. 8, 28).

Тот, Кто есть сама Радость, Кто говорит своим ученикам: "радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна" (Ин. 15,11), - Он мучит Собою духов зла и ими одержимых.

Именно в теософии есть вполне яркие описания "нижних миров", многочисленных адов, кармических тюрем (Беспредельное, 462). Православное богословие (вновь повторю - надо отличать православное, святоотеческое Богословие от обыденных представлений и от прикладной амвонной моралистики) о тайне мучения в Царстве Любви мыслит так: "Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви. И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящще всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, язвительнее всякого возможного наказания. Неуместна человеку такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь есть порождение ведения истины, которое дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, таково геенское мучение - оно есть раскаяние" (преп. Исаак Сирин) 1827 .

Господь решит - сможет ли Он Свою любовь вместить в душу человека, или та уже неспособна к такому. Господь до решений Соборов, иерархов, священников и богословов уходит из сердца того человека, что прислонил свою жизнь к силам смерти. Собственно, эта Богоставленность порождается христоборцем еще при его земной жизни. Сразу после смерти становятся очевидны ее последствия.

Публичное слово Церкви, обличающее еретика, нужно лишь в том случае, если и после его кончины его идеи продолжают распространяться, причем принимаются несведущими людьми как христианское, церковное учение. Негоже проповедовать антихристианские взгляды, делая вид, что они как две капли воды похожи как раз на христианство. Как при посмертной канонизации святого Церковь указывает на возможный путь спасения, так при посмертном отлучении еретика она предупреждает о пути погибели. Как канонизация святого не есть "награда" для него, так и посмертное отлучение не содержит в себе никакого сугубого наказания. У Бога все произошло уже прежде.

Но если начатое ересиархом разрушительное дело продолжает обитать на земле, то Церкви никогда не поздно гласно предупредить о том, что этот путь привел к погибели и его самого, и его последователей. Это важно не столько для мертвых, сколько для живых. И вот, чтобы пробиться хотя бы не к сердцам, но и к ушам людей, Церковь бывала вынуждена совершить акт, который каждый раз дается ей с болью.

Публичный отказ Церкви от соучастия в молитвах с некоторым человеком (который и так уже сам вышел из Церкви) может сделать серьезнее отношение других людей к религиозной рельности.

Яков Кротов однажды остроумно заметил, что через зеркало современных СМИ Церковь видна лишь подобно "человеку-невидимке". Как уэллсовского персонажа люди замечали только по грязи, что прилипала к его ногам, так и Церковь привлекает к себе внимание средств массовой информации лишь каким-либо скандалом. О нормальной жизни Церкви, о ее молитве и надежде, о ее неприметном воссоздании писать как-то неинтересно, несюжетно. А вот, скажем, отношения Глеба Якунина и Синода (вопрос, который в самой Церкви весьма мало кого интересует) можно прослеживать по законам рубрики "Светская жизнь", не обременяя себя ни богословскими, ни церковно-историческими познаниями.

Поскольку такова реальность газетного мира, то глупо на нее лишь просто сетовать. Лучше попробовать использовать знание этой реальности для нужд проповеди. Я хочу сказать, что если Церковь не может привлечь к себе пристальное внимание СМИ иначе как скандалами - она должна уметь эти скандалы создавать сама. Ничего слишком уж неблагочестивого в этой мысли нет. Достаточно вспомнить, что в знаменитом стихе ап. Павла о Распятом Христе, Который есть "иудеям соблазн и эллинам безумие", русское слово "соблазн" переводит греческое слово skandalon. А с другой стороны, научились же физики использовать энергию направленного взрыва, да и философы еще со времен Диогена время от времени задирали публику, чтобы "понудить читателя к пониманию".

"Скандал" сам по себе вряд ли может многих убедить, но он способен весьма многих осведомить о реальной позиции Церкви по конкретному вопросу. "Скандал" - это заявление, идущее вразрез с той интеллектуальной модой, которая в данный момент считается "общественным мнением", и потому он привлекает к себе внимание. Если такое заявление делает Церковь - она это делает не для того, чтобы всех убедить в правоте своей позиции, но для того, чтобы по крайней мере всех оповестить о ней.

Да, у нецерковных людей есть юридическое право на проповедь нехристианских систем мировоззрения. Но и у Церкви есть право при встрече с суррогатами предупреждать: это подделка. Церковь имеет право на полемику, имеет право отвечать на обвинения, которые высказываются в ее адрес и имеет право не допускать к своим таинствам людей, которые кощунственно к этим же таинствам относятся.

Это свидетельство и высказала Церковь после долгого, даже слишком долгого, затянувшегося на несколько десятилетий, молчания.

Когда в начале ХХ века Синод сделал аналогичное заявление о том, что Лев Толстой своими антихристианскими убеждениями поставил себя вне Церкви, графиня София Толстая ответила довольно раздраженным письмом: "Прочитала вчера в газетах жестокое распоряжение синода об отлучении от церкви мужа моего... Горестному негодованию моему не было пределов" 1828 . В ответ один православный интеллигент вполне резонно заметил: "Но позвольте, графиня: что такое случилось? Разве Вы до сего дня, до дня опубликования синодального определения, вовсе не знали, что пишет и печатает Ваш супруг? Почему же он может всячески поносить Церковь, издеваться над нею и ее святынями, кощунствовать, оскорблять совесть верующих, а Церковь не может сказать спокойно своим верным чадам: берегитесь Толстого, он сам себя отлучил от Церкви? Если это кажется для Вас неожиданным, то приходится лишь удивляться вашей недальновидности. Негодовать на то, что Церковь спокойно сделала предостережение своим чадам от заблуждений, какие распространяет ваш муж, что она открыто объявила пред целым светом, что он прервал с нею общение, что поэтому и она не считает его своим членом, что она приглашает всех верующих даже к молитве, чтобы Господь вразумил Вашего мужа - негодовать на это, простите: по меньшей мере непонятно".

Одно ли и то же - веровать в Бога Творца или исповедовать материализм? Все ли равно - исповедовать тайну Боговоплощения или же утверждать, что "понимать Христа Богом и молиться Ему - величайшее кощунство"? Относится ли к числу "обрядовых мелочей" различие в понимании молитвы Толстым ("молитва есть напоминание себе о смысле жизни") и живым, религиозным пониманием молитвы как реального обращения человеческой личности к Личности Творца?

Имел бы право Лев Николаевич возмутиться, если б узнал, что его обозвали "зеркалом русской революции"? (А кстати, может, и в самом деле - "зеркало"? Комиссары, громившие храмы и из церковных риз делавшие портянки, не глазами ли Льва Николаевича смотрели на храм?).

Вот так же и церковные люди выступают с возражениями, когда их вера, вера апостолов и Отцов Церкви, вера Евангелия и вера оптинских старцев подвергается осмеянию или ложным перетолкованиям.

В храмы приходит немало людей, зашедших туда по наводке колдунов-"целителей". Они не Христа ищут и послали их туда "подзарядиться Космосом" или "почистить карму". И церковные люди просто обязаны объяснять этим людям, что храм - это не "космодром". Им надо объяснять, что их просто обманули, что путь ко Христу лежит совсем иначе - мимо "целителей", мимо знахарей, мимо астрологов.

Точно так же тем действительно уже многочисленным людям, которые полагают, что православность (понимаемую скорее чисто этнографически) можно сочетать с теософией, Церковь должна была пояснить: не обманывайтесь. У Христа нет общения с магами.

В том, что Церковь уносит Чашу с искупительной Кровью Христа от тех, кто не считает ее таковой - рериховские публицисты видят чуть ли не хулиганство - "Ясно, что долбя дубинкой по головам инаковерующих, отлучениями, запретами, и угрозами, - не причащать, не крестить, не отпевать (так нам обещал А. Кураев) - дело не поправить". Помилуйте, да где же здесь дубинка? Тайная Вечеря потому и была тайной , что язычники и нехристиане на нее не были приглашены. То, что Спаситель не позвал на эту Вечерю иудеев - означает ли, что Он носился по улицам Иерусалима, "долбя дубинкой по головам инаковерующих"?

Можно ли сказать, будто Христос прибег к репрессиям только на том основании, что Он причастил только апостолов, а не римских легионеров? А ведь по В. Сидорову так именно и получается: "Церковь испугалась. Постановление Архиерейского Собора свидетельствует, что она стала на порочный путь запретительных, репрессивных мер".

Церковь не наказывает отлучением от себя, как не наказывает больного врач, ставя ему диагноз.

Отлучение от Церкви и есть диагноз: душа человека поражена гангреной, опухоль гордыни начала застилать глаза несчастному настолько, что он уже не видит неба, не видит ничего, кроме себя самого и своей "правоты". Именно это - "гордыню" увидел в Толстом оптинский старец.

Ту же болезнь в душе Льва Толстого увидела Александра Андреевна Толстая: "он издевался над всем, что нам дорого и свято... Мне казалось, что я слышу бред сумасшедшего.... Наконец, когда он взглянул на меня вопросительно, я сказала ему: "Мне нечего вам ответить; скажу только одно, что, пока вы говорили, я видела вас во власти кого-то, кто и теперь еще стоит за вашим стулом". Он живо обернулся. "Кто это?" - почти вскрикнул он. - "Сам Люцифер, воплощение гордости".

И не та же ли страсть богоборческой гордыни понуждает оккультистов называть себя самих "христами"?

Идеология, рожденная гордыней, не может соединить людей, она лишь будет все более и более их разъединять. Так Лев Толстой, призывавший всех людей к миру и пониманию, к соединению и солидарности, именно в духовной области не смог почувствовать себя единым с народом Божиим, с апостольской Церковью. Толстой был готов собирать "крупинки мудрости" в Китае и в Индии. И лишь духовной мудрости православия не хотел он замечать.

И проповедь Рерихов привела не к объединению людей, а всего лишь к появлению еще одной религиозной группы, противопоставляющей себя всем остальным и всех, кроме себя, именующей "невеждами".

Душа даже самого одаренного человека может быть поражена духовной болезнью. В конце концов какая разница, чья это душа: гениального писателя или портового грузчика?! Страсти всюду действуют одинаково, разве что художнику надо быть особенно настороже, ибо обостренно чуткая и впечатлительная его душа может легче души "простолюдина" поддаться на зов страсти. Да, гении тоже болеют, и душа у таких людей нуждается в той же благодатной защите, что и любой человек. Рерихи, как ранее Толстой, эту защиту отвергли. Почему же духовная болезнь в их душах должна была протекать как-то иначе, чем в душе запойного крестьянина или неискреннего монаха?

Но когда эта болезнь стала опасной для окружающих, когда они стали износить из своих душ слово, отмеченное не-Христовым духом, Церковь должна была предупредить всех православных о небезопасности взглядов семьи художников: любое поклонение твари вместо Творца есть отречение от Бога, а вытекающее из этого отречения заигрывание с оккультными духовными силами чревато серьезнейшими опасностями и для самого увлекшегося человека, и для тех, кто живет рядом с ним.

Не определением Собора эти люди отлучены от Церкви, но своими собственными действиями они противопоставили себя всем христианам.

Анафема не возглашается посторонним. Лишь если люди, считающие себя членами Церкви: вдруг начали принимать эту идею и даже проповедовать ее как вполне христианскую - Церковь должна предупредить: это не мое!

Диакон Андрей Кураев