В ранней истории русского христианства Новгород и Псков занимают особую роль. Во-первых, именно на этих территориях имела место вотчина княгини Ольги, которая начала крещение Руси до Крещения Князя Владимира.

Сюда же была отправлена первая безуспешная католическая делегация с епископом Адальбертом во главе, которая потерпела фиаско. И здесь же, в Новгороде, вспыхнули первые языческие антихристианские восстания, которые вылились в пресловутое ответное «крещение огнём и мечом».

Но помимо всех этих драматических событий, Новгород и Псков стали и своеобразной отправной точкой двух самых масштабных ересей первых веков христианства на Руси. Движения стригольников и ереси жидовствующих.

Стригольники

И рассмотрение Новгорода и Пскова в таком свете и верно, и не верно одновременно. Да, действительно, первые упоминания о стригольниках относятся именно к Новгороду, а одним из основателей этой секты был некто «стригольник» (цирюльник) и пскович Карп. Как минимум, о том, что «был некий человек, исполненный гнусных и скверных дел, по имени Карп, по ремеслу стригольник, живший во Пскове» указывает в летописи Иосиф Волоцкий.

Но стоит отметить, что проникновение религиозных предшественников и стригольников, и жидовствующих началось значительно раньше, и не только с Северо-Запада. К примеру, в Никоновской летописи указано, что ещё в 1004 году киевский митрополит Леонт заключил под стражу еретика «Адриана-скопца». А в 1123-м уже митрополит Никита посадил в тюрьму некоего «злого еретика Дмитра».

По мнению Карташева, автора «Очерков по истории Русской Церкви», эти предтечи стригольников были представителями балканской ереси «богомилов». Не вдаваясь в подробности стоит сказать, что богомилы, судя по Книге Голубиной (одному из их главных доктринальных трудов, дошедших до наших дней) были дуалистической и гностической сектой. При этом одной из основных их черт была подчёркнутая аскетика и нестяжательство.

Это важно отметить, поскольку последующий пафос борьбы с официальной церковью и стригольников, и жидовствующих также был мотивирован нестяжательностью и призывом к аскетизму, а в частности, отказу от «симонии», то есть, поставления священников и епископов за деньги.

Во второй половине XIV в Русской Церкви разгорелся спор о правомочности поставления некоторых епископов на их кафедры. Более того, некоторые русские князья поддержали это возмущение и говорили о «продажности греков».

Ровно на эти годы, а именно на 1375-й, приходится и упоминание о поимке и казни псковско-новгородских стригольников. Однако в летописях говорится о том, что некая ересь завелась в Новгороде ещё за 20 лет до этих событий, и ей активно противостоял Новгородский архиепископ Моисей.

Иными словами, ересь тлела все эти годы, и не только в Новгороде, а уже по всей Руси, но в «полуподпольном режиме», а очередной всплеск полемики о симонии стал катализатором активной проповеди стригольников.

Жидовствующие

Ещё более тесно с Европой и Балканами, нежели стригольники-богомилы, были связаны жидовствующие. Они появились уже во второй половине XV века, и снова в Новгороде. На этот раз даже их лидер и первый проповедник пришёл извне.

В 1470 году новгородцы, ещё пытавшиеся отстоять свою полную автономию от Москвы, по сговору с поляками, пригласили к себе литовского князя Михаила Олельковича. Сам князь был православным по вероисповеданию, но он приехал с пышной европейской свитой, среди которой был некий лекарь Захария, представитель средневекового европейского еврейства. Он-то и стал первым проповедником новой секты на Руси.

Что же касается самого этого религиозного течения, то в Болгарии, то есть, снова на Балканах, ещё в XIV веке проводился православный собор именно против «жидовствующих».

Что интересно, князь Михаил со свитой продержались в Новгороде всего год, Иван III в 1471 году оккупировал Новгород и изгнал Михаила. Но ересь уже проникла в круги и новгородской знати, и духовенства. В частности, адептами нового течения стали священники Алексий и Диониса. И вот их уже Иван III забрал в Москву. Так ересь получила свое дальнейшее распространение.

При этом и в Новгороде она не исчезла. В 1484 году известен случай полемики архиепископа Геннадия Новгородского и игумена Захарии о порядке причащения, и снова о симонии. Захария в итоге также отправился в Москву, под крыло Ивана III, поскольку противостояние Новгорода и Москвы все более усугублялось, и внезапно жидовствующие стали инструментом в политической борьбе великого князя Московского против излишней церковной и политической воли новгородцев.

Впрочем, отвлекаясь от темы стоит сказать, что в итоге Иван III сам устроил следствие и осуждение этих еретиков, поскольку и с политической точки зрения они были слишком вольнодумны.

Что же касается Новгорода, то здесь борьбу с еретиками в те годы вёл Геннадий Новгородский. И вёл её достаточно жестко, вплоть до массовых казней.

Близость к Европе

Если абстрагироваться от собственно религии и посмотреть на политические аспекты, то понятно, почему Новгород и Псков стали началом пути двух этих ересей.

Во-первых, это территориальная и политическая близость к Европе и самые разнообразные и тесные с ней связи. Во-вторых, неприятие возвышения Москвы и централизации власти. И Псков, и Новгород долгое время были слишком вольными государствами, которые отстаивали свою независимость, в том числе, и угрозами смены веры, например, унией с католиками.

Третья же причина была скорее интеллектуальной. В силу своего уникального положения и новгородцы, и псковичи были менее консервативны и открыты «новым веяниям», через которые приходили и еретические учения.

К тому же что стригольничество, что ересь жидовствующих в основе своей критики несли резкое неприятие симонии и «развращённости нравов в Церкви», что само по себе было симпатично очень многим идеалистически настроенным людям.

В Греческой Церкви, в течение всей ее истории, появлялись лжеучения и ереси, для борьбы с которыми приходилось собирать даже Вселенские соборы. Так же само и в Российской Церкви, возникали разные церковные недоумения и споры, приводившие к ересям и расколам.

Вопросы.
1. Что такое ересь?
2. Были ли в Русской Церкви ереси?

1.1 Стригольники.
Ересь стригольников появилась во второй половине 14-го века, в Пскове. Стригольник Карп (парикмахер) и диакон Никита (расстрига) начали учить что не надо принимать таинства от духовенства. Кроме того они отрицали иерархию, церковные священнодействия, вселенские соборы, евангельские писания и воскресение мертвых. Учить могут миряне, а каяться надо припадая к земле, без священника. Евхаристию надо понимать в духовном смысле.
Проповедуя это разрушительное учение, они умели лицемерить и казались народу постниками и подвижниками.
Из Пскова лжеучители перешли в Новгород, где нашли себе много приверженцев. Здесь сначала действовали против стригольников жестокими мерами. После церковного проклятия, народ схватил Карпа и Никиту и утопил в реке. Но более действительными оказались кроткие меры: послания константинопольских патриархов Нила и Антония и увещания митрополита Фотия утешили волнение умов.
Тем не менее, мнение стригольников и в настоящее время (1911 г.) повторяются в некоторых ракольнических сектах.

Вопросы.
1. Кто такие были стригольники и когда они появились?
2. Что проповедывали стригольники?
3. Как боролись с стригольниками?

1.2 -- Жидовствующие.
Ересь жидовствующих была еще более вредная чем ересь стригольников. Она появилась во второй половине 15-го века (1470 г.) в Новгороде. Еврей, по имени Схария, который славился своей ученностью, начал учить, невереие в основные истины христианства.
Схария учил что Бог един и не имеет Сына и Святого Духа, что Мессия еще не пришел и что когда придет, то будет обыкновенный человек, как Моисей, Давид и другие пророки. Он унижал достоинство Господа Иисуса Христа, Божией Матери и святых угодников, отвергал таинства, глумился над иконами, мощами, постами, монашеством и другими учреждениями и принадлежностями православной Церкви.
Ересь жидовствующих быстро распространилась и увлекла даже многих духовных лиц. Ересь дошла до Москвы, где она имела в числе последователей сильного при дворе дьяка Феодора Курицина и других бояр, проникла даже в царскую семью где покровительницей ее была княгиня Елена. Дело дошло до того, что по проискам (скрытые действия, интриги) жидовствующих, митрополитом был выбран один из тайных приверженцев секты, архимандрит Зосима.
Одной из причин успеха ереси жидовствующих была необыкновенная хитрость еретиков. Они распространяли свое лжеучение в строгой тайне, соблюдая наружное благочестие, казались кроткими и воздержными. Если они видели человека твердого в Православии, то сами притворялись православными и старались действовать на него постепенно и хитро.
Первый восстал против ереси жидовствующих архиепископ Геннадий Новгородский. В 1491 году, сам митрополит Зосима был вынужден созвать в Москве собор, для суждения о еретиках. Собор осудил еретиков, а Зосима притворился православным и тоже их осуждал. Некоторых из еретиков сослали в заточение, а других отправили в Новгород на исправление. Ересь утихла, но не надолго.
Отправленные в Новгород на исправление еретики разбежались и снова начали распространять свое лжеучение. В Москве остались митрополит Зосима и дьяк при дворе Курицын. В 1492 году исполнялось 7000 лет со сотворения мира и многие православные и в Греции и в России считали что настанет конец мира. Жидовствующие воспользовались этим и начали опять волновать народ высмеиванием православной веры. Тогда в 1492 году, для успокоения православных, был опять созван собор в Москве.
В тоже время преподобный Иосиф Волоколамский написал книгу "Просветитель" которая была направлена против ереси жидовствующих. Преподобный Иосиф тоже стал обличать еретика митрополита Зосиму и ему пришлось уйти на покой.
Но с удалением Зосимы ересь жидовствующих не прекратилась. Дьяк Курицын и княгиня Елена все еще поддерживали еретиков. Вскоре князь Иоанн Третий узнал о княгине и ее сторонников. Окончательное поражение ереси было нанесено на соборе, созванном по настоянию преподобного Иосифа, в Москве, в 1504 году. Наиболее виновные из еретиков были осуждены на сожжение. Других отправили в ссылку и разослали по монастырям. В следующем году скончалась в тюрьме покровительница ереси, княгиня Елена.

Вопросы.
1. Кто такие были жидовствующие и когда они появились?
2. Что проповедовали жидовствующие?
3. Как боролись с жидовствующими?

Духовный листок «Дорога домой. Выпуск ДД-14(11) -
История Русской Церкви. Краткие обзоры.
Ереси и сектанты»
Храм всех Святых в Земле Российской просиявших (АНМ),
г. Бурлингейм, штат Калифорния
Church of all Russian Saints (AM),
744 El Camino Real, Burlingame, California 94010-5005
эл. стр.:
d14irc11ere.html, (09фев03), 06нбр06
рус: АНМ.

Как уже отмечалось, к XVI веку Россия объединилась в сильное централизованное государство. Стимулом к этому послужила постоянно висевшая над русским народом внешняя угроза, опасность вторжения и погромов, главным образом со стороны восточных кочевников. По общественному своему строю Россия в описываемое время представляла собою феодальное государство на довольно высокой ступени развития с сильно развитыми ремеслами и торговлей. Главным и преобладающим источником народного дохода было земледелие, в основе всего общественного производства лежал труд крестьян. Но огромные массивы земли находились в руках монастырей, причем в XV и XVI веках наблюдается особенно бурный рост этого вида землевладения. К началу XVI века немало земель сохранилось еще во владении крестьянских общин, это так называемые черные земли. В течение всего XVI века, при энергичном содействии со стороны государственной власти, в центральных областях наблюдается массовая экспроприация этих земель. Вопрос о землевладении монастырей и их отношениях с крестьянами сильно занимает общественную мысль и стоит в центре русской публицистики XVI века. Превращение Московского княжества в Русское государство проходило в сложной внутренней обстановке, своеобразно отражавшейся в религозном сознании русских людей. В некоторых памятниках русской литературы XIV-XV веков отразились различные идейно-религиозные течения, носившие характер антицерковной или внутрицерковной борьбы, хотя, в общем, течения эти имеют не столько литературное, сколько общекультурное значение.

Протест против церковной эксплуатации и обмана, против торгашества и разврата духовенства, облеченный в форму религиозного учения, назывался «ересью». Такие протесты назрели и проявились на Руси прежде всего в Пскове и Новгороде, где зародились ереси «стригольников» (вторая половина XIV века) и «жидовствующих» (конец XV века).

Первым крупным религиозным движением, зародившимся еще в последней четверти XIV в. в Пскове и Новгороде и отчасти перекинувшимся в Москву, было так называемое стригольничество, связываемое с именем некоего Карпа, который возглавлял его и, видимо, был цирюльником – стригольником, отсюда и название ереси. В основе этой ереси лежало прежде всего отрицание церковной иерархии на том основании, что эта иерархия существует «на мзде», т.е. церковники добывают себе места за плату. Другой существенной особенностью стригольнической ереси было отрицание необходимости молитв за умерших. Такие молитвы обычно сопровождались «вкладами по душе», часто разорявшими вкладчиков и потому, естественно, вызывавшими их сопротивление. Более влиятельной была ересь жидовствующих, прозванная так главным полемистом против нее – Иосифом Волоцким, в опровержение ее написавшим обширное сочинение, озаглавленное «Просветитель». Ересь получила название «жидовствующий», видимо, потому, что еретики отрицали прежде всего божественность Христа. Они утверждали, что Христос такой же человек, как и иудейский Моисей, они отрицали существование святых, почитание храмов и икон и, так же как и стригольники, не признавали иерархии. Поскольку последователями ереси было белое духовенство, т.е. духовенство низшее и среднее, затем примыкавшие к нему горожане, совершенно ясно, что пропаганда «жидовствующих» и самое существо их учения отражали борьбу, которую вело низшее и среднее духовенство в союзе с посадскими людьми с экономическим засилием официальной церкви в лице ее высшего духовенства. Ересь «жидовствующих» находила себе тайное, а иногда и явное сочувствие в Москве, так как они, отвергая церковную иерархию и ее экономические притязания, тем самым играли на руку государству, которое само стремилось к тому, чтобы умерить притязания иосифлянской церкви, противоречившие интересам светской власти. Но, в конце концов, иосифлянское духовенство, пойдя на ряд уступок государственной власти, окончательно склонило ее на свою сторону, и к началу XVI века ересь была ликвидирована. Многие еретики были сожжены, часть же сослана и заключена.

Ереси стригольников и жидовствующих имели большое культурное значение. Религиозные споры захватили широкие слои населения как «шатание умов». Ереси пробуждали общественную мысль, до сих пор подавленную авторитетом Священного писания. Борьба с еретиками заставила церковь обратить внимание на безграмотность церковных пастырей и населения, а также заняться составлением полного перевода Библии («Геннадиевская Библия» – 1499 г.). Также еретические учения использовались в идейной борьбе внутрицерковных группировок.

Публицистическая мысль переживает расцвет в бурный XVI век, оставивший глубокий след в истории Руси. На протяжении XVI века в России насчитывалось не менее 35 публицистов, которые в своих произведениях касались самых разнообразных вопросов своего времени. Это Нил Сорский, Иосиф Волоцкий, митрополит Даниил, Вассиан Косой, Максим Грек, старец Филофей, митрополит Макарий, протопоп Сильвестр, Иван Пересветов, Ермолай Еразм, царь Иван Грозный, князь Курбский и др. Эти публицисты откликались на все жгучие вопросы современности, будили мысль, волновали умы, формировали общественное мнение, и мимо них не может пройти ни один историк русской культуры и русской общественной мысли.

В эпоху возвышения Москвы и укрепления княжеской власти происходила ожесточенная внутрицерковная борьба. Татарское иго усилило роль «утешительного» учения христианства. На протяжении XIII – XIV вв. заметно увеличилось число монастырей, владевших обширными землями и многочисленным крепостным населением. К концу XV в. в руках монахов была сосредоточена почти треть всех московских земель. Неудивительно, что интересы церковно-монастырского землевладения иногда сталкивались с интересами светских феодалов и государственной власти в целом. Так Иван III, чтобы обеспечить землей служилое дворянство, часть земель у монастырей отобрал, а расширение церковных земель ограничил рядом указов. Внутри церкви появились защитники и противники монастырского землевладения и вообще «стяжания». «Иосифляне », названные так по имени их идейного вождя Иосифа Волоцкого Санина (1439-1515гг.), игумена Волоколамского монастыря, отстаивали права монастырей владеть землей и обогащаться. Они требовали полного подчинения церкви государству, считая, что оно обязано поддерживать церковь. Такая позиция дала им возможность договориться с укрепившимся московским самодержавием. В своих произведениях, главным образом посланиях, Иосиф Волоцкий отстаивал законность крупного монастырского землевладения, ссылаясь на то, что монастыри являются значительной не только религиозной, но и политической силой.

Другое течение в области церковной мысли представлено было «заволжскими старцами» во главе с Нилом Сорским (1433-1508гг.). Заволжские старцы (монахи заволжских монастырей) выступали против монастырского землевладения и обогащения, проповедуя «нестяжание». Они выступали против иосифлян, стремившихся превратить церковь в государственное учреждение. С точки зрения Нила Сорского и заволжских старцев, задачей монаха были прежде всего подвижничество, аскетизм и полное отрешение от тех материальных забот и политических функций, которые брало на себя иосифлянское духовенство. Монах, по их мнению, должен обнаруживать критическое отношение к «писанию», чего совершенно не было у иосифлян, не умевших отличать авторитетного в этом «писании» от неавторитетного, внутрений его смысл от мертвой буквы. Заволжские старцы были выразителями интересов боярства, которое наиболее страдало от церковных притязаний, так как экономическое обогащение церкви, расширение ее земельных угодий отражались отрицательно на экономике бояр и на боярском землевладении.

Обе эти церковные группировки вступают в борьбу между собой, но в итоге победа оказалась на стороне иосифлян, которые сумели договориться со светской властью, и на протяжении всего XVI века культурное, идеологическое и литературное влияние их сказывается в полной мере. Они в конечном счете политически смыкаются с дворянством и в значительной мере становятся его идеологами.

Превращение Московского княжества в Русское государство проходило в сложной международной и внутренней обстановке, своеобразно отразившейся в религиозном сознании людей. Важнейшим следствием этого процесса был подъем национального самосознания. После победы на Куликовом поле и особенно после окончательного свержения татарского ига, сознание народного и государственного единства у русских людей, естественно, поднялось. Подъем этот имел основания и во внешних событиях этого периода. Византия ослабевала в борьбе с турками и теряла свои владения в Азии и в Европе. Чтобы получить поддержку от западных (католических) государств и вызвать крестовый поход против магометан, византийская церковь заключила союз с римской католической церковью (Флорентийская уния – договор об объединении под главенством Папы римского православной и католической церквей, заключенный 5-6 июля 1439 года на Флорентийском соборе). Православная церковь была представлена византийским императором Иоанном VIII Палеологом, константинопольским патриархом Иосифом, эфесским митрополитом Марком, русским митрополитом Исидором; католическая – папой римским Евгением IV. При заключении Флорентийской унии преследовались различные цели: папство стремилось подчинить своей власти православное население Византии, славянские народы Балканского полуострова, церковь русского государства и укрепить свое положение в борьбе с Базельским собором (Базельский собор, вселенский собор католической церкви в 1431-1449 гг. сначала в Базеле, а с 1448 года – в Лозанне пошел на уступки чашникам (сторонники реформации в Чехии) в области культа. В 1414-18 гг. провозгласили верховенство соборов над Папой, однако папство отстояло верховную власть над соборами). Император Иоанн VIII Палеолог путем подчинения папе римскому в церковном отношении надеялся добиться военной помощи против турок. В сознании русских верующих, которые были воспитаны в духе ненависти к католичеству, уния была воспринята как измена чистой вере и отступничество от истинного благочестия. В 1453 году турки завоевали Царьград – Константинополь, и это было воспринято как наказание божье за решение «богоотменного собора». Флорентийская уния в жизнь проведена не была – официально расторгнута православной церковью в 1472 году. Сравнивая падение государственно-политической мощи Византии с подъемом Руси, не присоединившейся к унии, религиозное сознание приходило к выводу, что бог особенно милостив к Руси за то, что она не «омрачися тмою латиньския ереси », а «просветися светом благочестия ».

В конце XV – в начале XVI века слагаются теории московского единодержавия. Самой популярной из них была теория, известная в формуле: «Москва – третий Рим ». Возникла она в недрах русской церкви. Наиболее ярким ее выразителем был старец Филофей, игумен псковского Елеазарова монастыря, который говорил о себе так: «Я человек сельской и невежа в премудрости, не в Афинах родился, не у мудрых философов учился, ни с философы в беседе не бывал, учился есьм книгам благодатного закона ». В послании против «звездочетов» (астрономов) Филофей поучает, что перемены в жизни людей и народов зависят не от звезд, а от бога. Божий промысел наметил, что судьбы человечества завершатся возвышением и гибелью трех избранных им один за другим народов, трех мировых царств. Возвышает бог за благочестие, губит за грехи. Первым царством был Рим, вторым – Византия (Царьград), третьим является Москва. Два из этих царств уже погибли. Византию Бог предал туркам за союз с католичеством – «латинянством». «Латиняне» отпали от православия. И если Рим еще не взят врагами, то души «латинян» уже давно взяты дьяволом. В мире осталось только одно православное царство – Московское, один христианский царь – московский государь. Титул его Филофей украшает торжественными эпитетами: «высокопрестольнейший », «пресветлейший », «вседержавный », «боговенченный » и т.п. По мнению Филофея, все христианские царства «приедеша в конец и снизошеся во едино царство нашего государя », «два убо Рима падеша, а третий стоит, а четвертому не быти ». Эта патриотическая теория, заключавшая в религиозной оболочке гордость за свою Родину, веру в ее всемирно-историческое призвание и убеждение в ее равенстве с другими странами, отразилась во многих памятниках литературы XV – XVI вв.

Патриотические теории XV – XVI вв. оформлялись в условиях возобновления связей Руси с южнославянскими странами. После ослабления татарского ига, прервавшего культурно-литературные связи между русским народом и его славянскими братьями, связи эти возобновляются. Учащаются поломничества русских людей в Царьград и на святую гору Афон, старинный центр греческой и славянской церковно-христианской книжности, продолжаясь до захвата Константинополя турками (1453г.) С другой стороны, на Руси появляется ряд церковных деятелей из числа южнославянских выходцев. Возобнавление этих связей приводило к тому, что на Русь разными путями стала вновь проникать сербо-болгарская письменность. В ее содержании и форме имелись своеобразаные черты. Характерной особенностью стиля ряда литературных памятников этой поры является культивирование торжественной патетики, украшенной речи, избыточного панегиризма, часто переходивших в риторическое словоизвитие, объективно направленных, однако, к тому, чтобы повысить эмоциональную силу воздействия слова на читателя. Следует отметить, что вся эта стилистическая цветистость, перенесенная из южнославянских источников, была скорее во вред русской литературе, чем на пользу, поскольку часто самодовлеющие словесные ухищрения заслоняли собой и затрудняли непосредственное восприятие содержательной стороны произведения.

В середине XVI века возникает ряд больших историко-культурных памятников сводного, компилятивного характера. К числу таких обобщающих произведений эпохи Ивана Грозного относятся: летописные своды, свод житийной литературы («Великие Четьи-Минеи»), свод жизнеописаний князей («Степенная книга»), «Стоглав», устанавливающий государственные нормы общественной жизни, и «Домострой», утверждавший нормы жизни семейной. Общая цель каждого из этих сборников – подвести итоги прошлого развития на основе теории «Москва – третий Рим».

«Летописные своды» Московской Руси особенно интенсивно составляются со второй четверти XVI века. По заказу и под цензурой правительства начинает вестись центральное московское летописание, объединявшее труды летописного дела Киевской, Ростово-Суздальской, Новгородской, Тверской и других областей. В 70-ых годах XVI века был создан в торжественном стиле «Никоновский лицевой свод» (около 20 тысяч страниц и 16 тысяч иллюстраций – «лиц»). Изложение в нем начинается с сотворения мира, включает все предшетсвующее летописание (в частности, воинские повести эпохи татарщины) и доходит до середины царствования Ивана Грозного. Целью летописи было показать величие «богоизбранного» Московского царства, как бы подготовленное историей всех предыдущих царств и народов.

«Великие Чеиьи-Минеи» (1552 год) – составлены одним из деятельных помощников Ивана Грозного – митрополитом Макарием. Содействуя государственно-политическому объеди­нению религиозно-церковными средствами, митрополит «всея Руси » провел два церковных собора (в 1547 и 1549 годах), занимавшихся канонизацией русских святых. Число святых увеличилось вдвое, многие святые были объявлены общерусскими. Для канонизации писались новые жития и переделывались старые. Так были созданы «Великие Четьи-Минеи» в 12 томах, составляющие 27 тысяч страниц. Грандиозный объем книги как бы символизировал величие Московского православного царства. Все произведения отличались необычайной торжественностью и пышностью стиля. Это гиперболический и риторический стиль «плетение словес», доведенный до излишеств и крайности.

«Степенная книга» (или« Книга степенная царского родословия») составлена в 1563 году по инициативе митрополита Макария, видимо, царским духовником священником Андреем, в монашестве Афанасием, преемником Макария на митрополичьей кафедре. Располагая свой материал по степеням великокняжеских колен, автор ставил перед собой цель представить историю русских государей как благочестивых людей, действовавших со времени принятия христианства Русью, в единении с выдающимися представителями русской церкви, преимущественно митрополитами и епископами. Это написанные в хвалебном тоне жизнеописания русских князей вплоть до Ивана Грозного.

«Стоглав» - книга постановлений церковного собора 1551 года, разделенная на 100 глав. Содержит «царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах (порядках )». Главную цель собора, проходившего при деятельном участии митрополита Макария, определил Иван Грозный: нужно было «утвердить древнее предание христианской истинной нашей веры, так как прежние обычаи поисшатались, и в самовластии учинено по своим волям, и прежние законы нарушены ». В книге имеются живые картины, рисующие отрицательные стороны жизни XVI века. Члены собора (в основном иосифляне) обличают невежество и грубость духовенства, сообщают о церквах, где попы «бьются и дерутся промежь себе », бичуют суеверие масс, верящих разным волхвам и чародеям, борются с остатками язычества в народных обрядах, разоблачают злые ереси и увлечение гадательными и астрологическими книгами, резко выступают против западных влияний. Что интересно, все эти бытовые и правоописательные подробности изложены простым разговорным языком.

«Домострой» - дидактический (поучительный) свод правил семейной жизни, составлен, вероятно, на основании поучений Библии, старых проповеднических сборников. Возник в Новгороде в первой половине XVI века. В Москве был отредактирован благовещенским попом Сильвестром, бывшим воспитателем и духовником Ивана Грозного. Указанное название памятнику дано Сильвестром, он же присоединил к книге особую, 64 главу, которая представляет послание Сильвестра к сыну его Анфиму, где идеи «Домостроя» иллюстрируются примерами из жизни самого автора.

«Домострой» связывает в едином монархическом мировоззрении семью, государство и церковь. Бог на небе, царь – образ Бога на земле, отец – образ государя в доме – вот главные основы домостроевской системы, определяющие и ее нравственные требования. Требования эти сводятся к «страху » и «чину ». В устройстве семейного благополучия – «благочиние ». «Домострой» подражает «чину» монастырских уставов и строгости государственных законов. Средством достижения основных целей – «душу спасти » и «дом свой добре строити » являются покорность Богу и властям, замкнутость и эгоизм по отношению к людям.

Произведение состоит из 63 глав, распадающихся на три части, не вполне четко отделенных друг от друга. В первой говорится о «строении духовном »; во второй – о «строении мирском »; в третьей – о «строении домовном », т.е. о домашнем хозяйстве. Большинство статей «Домостроя» написано живым, по-народному простым языком, в котором влияние старославянского сказалось не особенно сильно. Некоторые выражения по краткости и образности близки к пословицам. Близость языка «Домостроя» к просторечию видна также в употреблении уменьшительных форм. Довольно часто в произведении встречается и прямая разговорная речь. Таким образом, «Домострой» является сводом нравственно-бытовых правил целой эпохи русской жизни.

В конце XV и в XVI веках, в период укрепления русского централизованного государства, усиливается классовая борьба и борьба внутри класса феодалов – между старым боярством и поднимающимся дворянством. Правительство стало на путь удовлетворения требований дворянства, поддерживавшего все реформы царской власти. Сознание необходимости реформ достигло крайнего напряжения в царствование Ивана Грозного. Вот почему с предложениями разного рода социальных преобразований, с описанием идеальных государственных устройств, а иногда с нравственными наставлениями и «изобличениями злодейств » спешат обратиться к Грозному представители разнообразных групп господствующего класса. Вера в силу убеждения, в силу мысли, в возможность построения лучшего государства на разумных началах была в этих посланиях выражена с предельной силой. В дворянской публицистике пафос преобразования общества сочетается с идеей ответственности государя перед своими подданными за их благосостояние. Выдвигается идея, что царь должен править на основе правды и справедливости, он нравственно ответственен перед богом за судьбы своей страны и подданных. Этому действенному характеру дворянского мировоззрения лучше всего отвечали действенные формы деловой письменности, которая начинает активно проникать в литературу, способствуя ее обогащению. Публицистическими памфлетами Максима Грека и Ивана Пересветова была создана политическая программа, которая частично была осуществлена Иваном Грозным.

Иван Грозный – политический деятель, тщательно доказывающий разумность и правильность своих поступков, стремящийся действовать силой убеждения не в меньшей степени, чем силой закона и приказа. И в его писательской деятельности не меньше, чем в государственной, сказалась его исключительная талантливость. Вряд ли существует в средневековье еще другой писатель, который бы так мало сознавал себя писателем, как Иван Грозный, но при этом каждое его литературное выступление обладало бы настолько властным авторитетом.

Все, что написано Грозным, написано по случаю, по конкретному поводу, вызвано политической действительностью. И собственно поэтому Грозный, отвечая злобе дня, нарушает все литературные жанры, все литературные традиции, если они становятся ему помехой. Он беспокоится лишь о том, чтобы высмеять или убедить своих противников, доказать то или иное положение. Все, написанное им, стоит на грани литературы и деловых документов, частных писем и законодательных актов. Неправильно мнение, что Грозный нарушал современные ему литературные каноны по невежеству, поскольку он был одним из образованнейших людей своего времени.

Переписка Ивана Грозного и Василия Грязного (царского опричника) относится к 1574 – 1576 гг. Василий Грязной – ближайший царский опричник, попал в плен к крымцам, которые решили выменять его на Дивея-Мурзу, знатного крымского воеводу, захваченного в плен русскими. Об этом и написал Василий Грозному в 1574 году. Ответ Грозного содержал решительный отказ выкупить его за большие деньги или обменять на Дивея-Мурзу. Эти послания представляют собой переписку людей, когда-то дружественных, но успевших остынуть друг к другу. Оба стремятся поймать друг друга на слове: один, чтобы укорить насмешкой, другой, чтобы вымолить себе выкуп из плена. Шутка, как мяч, «перелетает» от одного к другому, демонстрируя находчивость обоих. Грозный выступает как большой государственный человек, полный забот об интересах государства, непреклонный в своем отказе поступиться его интересами. Грязной же – мастер лихой потехи, шутник, балагур, преданный и эгоистичный, остроумный и ограниченный.

Грозный, как всегда, не только принимает решение, но и объясняет их – будет ли «прибыток» крестьянству от такого обмена? В письме Грозного звучит настваление, он учит Грязного предусмотрительности и заботе об общественных интересах. Переписка эта похожа на свободную беседу.

Гораздо более сдержанный и официальный тон характерен для переписки Грозного с князем Курбским , сбежавшим в Литву. И это естественно: между царем и изменником не могло быть непосредственности. Иван Грозный выступает здесь с изложением своих взглядов как государственный деятель.

В первом послании Курбского звучал упрек: царь утратил облик идеального правителя. Курбский выступает в роли прокурора, предъявляющего свои обвинения царю от имени «погибших, избиенных неповинно, заточенных и прогнанных без правды » бояр. Строго и размеренно звучит его обвинительная речь, построенная по всем правилам риторики и грамматики. Курбский обвиняет Грозного в несправедливых гонениях, мучениях и истреблениях, которым он подвергает бояр, являющихся, по его мнению, опорой государства, составляющих его силу. Он обвиняет царя в превышении самодержавной власти и злоупотреблении ею. Безусловно, Курбский понимал, что полностью вернуть старые порядки невозможно и не выдвигал лозунга децентрализации Руси. Он своей деятельностью, в том числе и публицистической, стремился лишь к ослаблению единодержавной власти царя, считая необходимым разделение власти между царем и боярством.

Послание Курбского взволновало и уязвило царя. И последовавший ответ ярко раскрыл сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности. Послание Грозного обнаруживает не только его недюжинный ум, широкую образованность, начитанность, но и гордую, озлобленную, мятущуюся личность. Свой ответ царь адресует не только Курбскому, но и всему Российскому царству. Выступая против Курбского, царь выступал против всех «крестопреступников ». Это определило, с одной стороны, обличительный пафос послания Грозного, направленный против бояр-изменников, с другой стороны, – пафос утверждения, обоснования и защиты прав самодержавной власти. Грозный выступает здесь как политик, государственный человек, и речь его вначале сдержанна и официальна. Он приводит доказательства законности единодержавной власти, унаследованной им от славных предков: Владимира Святославича, Владимира Мономаха, Александра Невского, Дмитрия Донского, деда Ивана Васильевича и отца Василия. Грозного раздражают ядовитые упреки Курбского, суровый обличительный пафос письма. Он не согласен с оценкой, данной боярству Курбским, ведь по Грозному – вовсе не они составляют силу и славу русского государства. Чтобы аргументировать свои возражения, Грозный вводит в повествование ряд автобиогрфических моментов.

Парируя обвинения своего противника, Грозный часто прибегает к прямому цитированию из послания Курбского, с тем чтобы иронически обыграть эти обвинения. Не стесняясь в выражениях, прибегая к прямой издевке над свои врагом, Грозный стремится излить в своем послании те чувства, которые переполняли его душу. Он не считается с правилами риторики и пиитики, его писательская манера обнаруживает тесную связь с «иосифлянской» литературной школой. Речь Грозного порывиста, взволнованна, насыщена живыми конкретными бытовыми образами, пересыпана остротами и едкой иронией.

Грозный стремится дать понять Курбскому, что ему пишет сам царь-самодержец всея Руси. Свое письмо он пишет пышно и торжественно. Но и здесь сказывается темпераментная натура Грозного. По мере перехода к возражениям тон письма становится оживленнее, в конечном итоге тон становится запальчивым. Автор с азартом издевается над Курбским и высмеивает его, отпускает такие насмешки, которые уже лишены всякой официальности. И это свидетельствует о том, что Грозный мог быть торжественным только через силу, поскольку, поскольку он был чужд позы, охотно отказывался от условности, от обрядности.

Противоречивый, сложный характер Грозного, его незаурядное писательское дарование обнаруживается не только в его полемических посланиях к Курбскому, но и в ряде других писем, в частности, в Послании в Кирилло-Белозерский монастырь . Первое послание игумену монастыря Козьме написано по поводу нарушения монастырского устава сосланными в монастырь боярами Шереметьевым, Хабаровым, Собакиным. Послание начинается униженно, просительно, автор подражает тону монашеских посланий, утрирует монашеское самоуничижение. Грозный как бы преображается в монаха, ощущает себя чернецом: «Увы мне, гpeшному! Горе мне, окаянному! Ох мне, скверному! Кто я такой, чтобы покушаться на такую дерзость?... Я и братом вашим называться не достоин, считайте меня, по евангельскому завету, одним из ваших наемников… А я, пес смердящий, кого могу учить и чему наставлять и чем просветить? Сам вечно среди пьянства, блуда, прелюбодеяния, скверны, убийств, грабежей, хищений и ненависти, среди всякого злодейства…»

И, став в положение монаха, Грозный начинает поучать. Он поучает пространно, высказывая изумительную эрудицию, богатство памяти. Постепенно нарастает его природная властность и скрытое раздражение. И чем больше он говорит о своем уважении к Кирилло-Белозерскому монастырю, тем язвительнее звучат его укоризны. Он стыдит братию за то, что они допускают нарушение устава боярами, и тем самым неизвестно, кто у кого постригся, бояре ли у монахов или монахи у бояр. Письмо это – развернутая импровизация, импровизация вначале ученая, насыщенная цитатами, ссылками, примерами, а затем переходящая в запальчивую обвинительную речь – без строгого плана, иногда противоречивую в аргументации, но неизменно искреннюю по настроению, написанную с горячей убежденностью в своей правоте. Речь Грозного поразительно конкретна и образна. Свои рассуждения он подкрепляет примерами, случаями из своей жизни или зрительно наглядными картинами. Его письмо, пересыпанное вначале книжными, церковно-славянскими оборотами, постепенно переходит в тон самой непринужденной беседы: беседы страстной, иронической, почти спора. Он употребляет разговорные обороты и слова, пользуется поговорками, смешивает церковнославянизмы с просторечием. Язык Грозного отличается необыкновенною гибкостью, живостью, и эта живость, близость к устной речи вносит в его произведение яркий национальный колорит. И поэтому Грозный по-настоящему русский писатель. Но как бы он ни был привязан к шутке, к иронии, к едкому, а порой и резкому слову, все-таки основная цель всех его произведений всегда одна и та же: он доказывает права своего единодержавства, своей власти; он обосновывает принципиальные основы своих царских прав. Грозный поступает так, чтобы делом доказать свое полное самовластие вплоть до внешнего отказа от него. И в том, с какою смелостью доказывал Грозный свое царское самовластие, видна его исключительная одаренность.

В 1470 году Новгород по своему извечному и любимому обыкновению – вставлять палки в колеса московской телеги, призвал очередного литовского выходца. Выбор господы пал на одного из лидеров русской партии Великого княжества Литовского, младшего брата киевского наместника Семена, князя Михаила Олельковича. Как и положено ясновельможному пану, этот потомок Гедимина прибыл не один; с кавалькадой слуг и соратников. Среди этого множества затесался некий жидовин именем Схария. Неизвестно, зачем он приехал в Новгород, неизвестно, как долго пробыл в городе, но достоверно, и тому порукой сочинения Геннадия и Иосифа Волоцкого – Схария стал первым ересиархом и учителем ереси жидовствующих.

Новгородские отступники последней четверти XV века, соблазненные Схарией не первые на Святой Руси. За сто лет до этого младший брат Новгорода, Псков родил ересь стригольников. Жидовствующие не первые, но единственные в своем роде. Псковские диссиденты так и не вышли за пределы городской околицы. Их ересь не получила должного распространения, и по сути, феномен региональной истории. У жидовствующих другая планида. В 70-е – 90-е годы XV века учение захватило не только Новгород, но и Москву; не только Москву, но и заволжские скиты.

Если состав стригольников донельзя однообразен, что видно уже из самоназвания (стригольники, то есть суконщики), к жидовствующим и им сочувствующим относились представители белого духовенства Алексей и Дионисий, монахи Кассиан и симоновский архимандрит Зосима, в недалеком будущем сменивший Геронтия на посту митрополита, главный приказной делец Ивана III, дьяк Ф. В. Курицын и невестка великого князя, мать возможного преемника на троне Даниила Московского – Елена Стефановна.

De facto, возникшая в 70-е годы ересь жидовствующих – первое параллельное и оппозиционное православному общественно-идеологическое течение в Северной Руси. Отсюда не удивителен пристальный интерес историков церкви и не их одних, к идеям, что проповедовал Схария, его ученики и адепты . В многостраничных работах А. С. Архангельский, Е. Е. Голубянский, И. И. Панов пришли к выводу не утешительному для ищущего истину. Наиболее отчаянно и явственно по этому поводу высказался А. С. Архангельский :

«Ереси не было, а были только отдельные лица, высказывающие критические мнения, по поводу различных вопросов вероучения и церковного управления».

Конечно, Архангельский не прав. Ересь, то есть отступление от истинной веры, отвержение ее основных канонов, налицо, в учение жидовствующих. Но, в тоже время, он и не сильно ошибался, когда не видел путей объединения различных еретиков конца пятнадцатого века в единое целое. Даже столь пристрастный писатель и обличитель жидовствующих, как Иосиф Волоцкий, и тот был вынужден признать, что существует большая разница между ересью священника Архангельского собора Алексея и дьяка Ф. В. Курицына. Жидовствующие секта странная, где нет жесткой дисциплины, чинопочитания, единоначалия, отсутствовал и всеми признанный гуру. Но это секта, то есть она обладала некоторыми едиными, сходными для всех исповедующих жидовствующую ересь чертами.

Послания архиепископа Геннадия, известие митрополита Зосимы, а также «Просветитель» Иосифа Санина позволяют вычленить и систематизировать это единство. Итак, жидовствующие отрицали, что в 1492 году от Рождества Христова наступит конец света; хулили, считали ненужной религиозную символику (крест, иконы); были ярыми монотеистами; видели в Христе не вторую Божественную ипостась, а всего лишь одного из пророков подобных Моисею; утверждали, что святой Пахомий – родоначальник и патрон монашества был не воодушевлен ангелом, а соблазнен явившемся к нему дьяволом; сомневались в существовании загробной жизни и т. д. Сразу отметим, что это общие воззрения еретиков. Не обязательно, что все жидовствующие придерживались всего комплекса столь радикальных взглядов. В частности, трудно представить в этой роли, рьяной еретички, великую княгиню Елену Стефановну.

Как получилось, что столь революционные настроения оказались столь широко распространенными в таком косно-традиционном обществе, как северорусское конца XV – начала XVI веков? Тому способствовало несколько факторов. Во-первых, отсутствие единого центра позволяло жидовствующим эквилибрировать. Если новгородский кружок, основанный еще Схарием, более тяготел к проблемам догматическо-метафизическим, то московские вольнодумцы, собравшиеся вокруг Ф. Ф. Курицына, больше интересовались вопросами утилитарно-прагматического свойства. Во-вторых, учение жидовствующих имело некий соблазн, который трудно преодолеть. В отличие от большинства ересей жидовствующая антиэсхатологическая. Первопричина ее популярность в русском обществе XV века кроется в тайне 1492 года. Официальная церковь связывала с этой датой очень многое :

«Сие лето на конце явися, в оньже чаем всемирное торжество пришествие твое».

Церковь рассчитала пасхалии только на 7000 лет от Сотворения Мира. Такой срок отпущен ему. Затем грядет Апокалипсис и Второе Пришествие. Сие: официальная точка зрения православной церкви XIV – XV веков. Поскольку Иисус Христос родился в 5508 году от С. М., нехитрый подсчет показывает: роковая дата придется на 1492 год.

Поэтому пасхалия 1493 года изначально рассчитана не была. Высочайший градус эсхатологических воззрений не всегда уместен. В принципе, мир всегда готов умереть. Но, иногда сделать это чертовски трудно. Апокалипсические ощущения 1000 года, когда жизнь не улучшалась в течение многих столетий, ужас 1349 года, когда она (жизнь) в прямом смысле этого слова висела на ниточке – топливо в котел эсхатологических представлений. Подобной поддерживающей не было в общественно-политическом бытии Северной Руси второй половины XV века. Ни один историк не скажет, что Русь в это время находилась в состоянии кризиса. Более того уместно трактовать сорок три года правления Ивана III и двадцать восемь лет княжения его сына, как время развития и относительного расцвета. Ждать Апокалипсис в этой ситуации довольно трудно. Инстинкт самосохранения вот тот соблазн, что вел многих в лоно жидовствующих.

Также понятно, почему жидовствующие возникли именно в Новгороде. Противостоять иррационализму эсхатологии тем же оружием невозможно. Единственный инструмент защиты, рациональное объяснение ошибки подсчета, принятого в православной церкви. С одной стороны, Новгород – торговый центр Руси. Товарно-денежные отношения зиждется на рационализме. Новгород один из главных рассадников идей рационализма на обширном пространстве севера Восточно-русской равнины. С другой стороны, новгородцы зримо чувствовали приближение личного Апокалипсиса. После Яжелбицкого мира, после предсказаний блаженного Михаила и преподобного Зосимы – ясно: смерть города не за горами. Если и было место, где эсхатология 1492 года принималась более чем серьезно, то это площади и мостовые Господина Великого Новгорода. С третьей стороны, рационально опровергнуть мираж 1492 года можно было, только обратившись к ветхозаветной (то есть древнееврейской традиции). Иными словами, необходима культурно-идеологическая интервенция. Где найти лучшую площадку для последней, чем в городе с Готским и Немецким дворами, в городе, где иностранец не диковинка, а чужеземное влияние не новшество? Причудливое сплетение особо сильных эсхатологических настроений Великого Новгорода второй половины пятнадцатого века, его известного рационализма и готовности воспринять и абсорбировать чужеземный опыт – сделали неизбежным появление жидовствующих и рати воинственных церковников во главе с владыкой Геннадием Гонзовым.

В 70-е годы XV века последний независимый новгородский архиерей, архиепископ Феофил, занятый борьбой с Иваном III, мало внимания обращал на Схарию и его учеников. Еретики, в ответ, не теряли времени даром. Схария и пять первых соблазненных скоро образовали секту из двадцати трех человек. Вошедшие в ее состав Алексей, Дионисий, сам Схария – люди весьма образованные, смогли логически опровергнуть ожидание скорого конца света. Опираясь на «Шестокрыл» они установили :

«что по иудейскому счету от сотворения мира прошло на 750 лет меньше, чем по христианскому, а так как иудейский счет велся по оригиналу, по еврейской библии, а не по александрийскому переводу и так как по окончанию библейского времени, иудеи вели счет времени по прежнему библейскому способу, а официальная церковь пользовалась языческим юлианским календарем, то < … > ясно, какому летоисчислению нужно отдать предпочтению».

Отменив Апокалипсис в 1492 году, и перенеся его на год 2242, они протоптали дорожку в московский Кремль.

Государь и политик Иван III всю жизнь придерживался правила: враг моего врага, если не друг, то союзник. Схария с сотоварищами развенчав эсхатологию 1492 года, оказали Ивану Васильевичу огромную услугу. Они подорвали основы, бытовавшего в Новгороде представления, что конец света – рядом, что Зверь – Иван Московский. Прибавим к этому высочайшую образованность Алексея и Дионисия, их, что признавал даже Иосиф Волоцкий, наружное благочестие, и поймем, что сближение Великого князя Московского, чувствующего себя в Новгороде, будто в змеином логове с жидовствующими неизбежно. Не найдя в новой вотчине подданных Иван III с удовольствием ухватился за еретиков, априори, выпадающих из новгородского общества. Трудно сказать, сразу же новгородские сектанты зарекомендовали себя поклонниками сильной великокняжеской власти. По крайней мере, об их западнорусских собратьях такого не скажешь. Но Северная Русь не Западная Русь, а Новгород не Киев. Сама логика событий вела их к признанию констатации: сильная, и что более важно, благосклонная к ним центральная власть это хорошо. Со второй половины 70-х годов XV века жидовствующие рьяные сторонники самовластия Государя всея Руси.

Отъезд в Москву Алексея и Дионисия сыграл злую шутку с новгородскими еретиками. Если в 70-е годы XV века они гонимые маргиналы новгородского общества, то с 80-х годов столетия находились под негласной опекой Ивана III и митрополита Зосимы. Если в 70-е годы XV века в ересь шли нонконформисты, то в изменившейся ситуации жидовствование стало привлекательным и в глазах их антиподов.

Жидовствующие по причинам внутреннего порядка трудно поддаются анализу. Разброс мнений в историографии велик. От отрицания жесткой структурированности, до точки зрения М. Таубе о новгородских еретиках как секте тоталитарной. М. Таубе полагает, что в Новгороде у жидовствующих была вертикальная интегрированность: полностью посвященные, посвященные частично и непосвященные в сокровенную суть учения неофиты . Сокровенную суть ереси жидовствующих он понимает своеобразно :

«что было «тщательно скрытых от их ничего не подозревающей аудитории».

Несмотря на столь явную конспирологичность теория М. Таубе имеет свои резоны :

«Геннадию скоро случай открыл глаза; с распространением ереси в числе ее приверженцев, разумеется, нашлись люди, которые уже не отличались такою чистотою поведения, как первые еретики, или уже не считали более нужным притворствовать».

Даже, если М. Таубе прав в своих подозрениях это можно отнести только к новгородскому кружку. Еретики, собравшиеся вокруг Ф. В. Курицына – птицы другого полета. Но, одно, несомненно, архиепископ Геннадий узнав, что несколько священников в пьяном виде надругались над иконами, получил весомый козырь. Иван III до этого занимавший своеобразную позицию :

«Иоанн знал, что эти люди держат новое учение, но по характеру своему не спешил принять решительных мер, ждал, пока дело объяснится, особенно видя приверженность к новому учению людей, которых не мог не уважать в том или другом отношении».

Как писал С. М. Соловьев, Иоанн должен определиться. Новгородский эпизод дал шанс иерархам русской церкви вытащить дело жидовствующих из втуне, начать открытое наступление.

В середине февраля 1488 года Геннадий получил долгожданную грамоту от великого князя :

«Писал ты ко мне и к митрополиту грамоту о ересях, о хуле на Христа, сына божия, и на пречистую его богоматерь и о поругании св. икон, что в Новгороде некоторые священники, дьяконы, дьяки и простые люди жидовскую веру величают, а нашу веру, православную Христову, хулят, и список этих ересей прислал ты к нам; я со своим отцом митрополитом, епископами и со всем собором по твоему списку рассудили, что поп Григорий семеновский, да поп Герасим никольский, да Григорья попа сын, дьяк Самсонка, по правилам царским заслужили гражданскую казнь, потому что на них есть свидетельства в твоем списке, а на Гридю, дьяка борисоглебского, в твоем списке свидетельства нет, кроме свидетельства попа Наума. Попов – Григорья, Герасима – и дьяка Самсонка я велел здесь казнить гражданскою казнью и послал их к тебе: ты созови собор, обличи их ересь и дай им наставление; если не покаются, то отошли их к моим наместникам, которые казнят их гражданскою же казнию; Гридя дьяк к тебе же послан, обыскивай его там, обыскивай вместе с моими наместниками и других, которые написаны в твоем списке; если найдешь их достойными вашей казни церковной, то распорядись сам, как знаешь; если же будут заслуживать гражданской казни, то отошли их к моим наместникам; да велите вместе с наместниками переписать имение Григорьево, Герасимово и Самсоново».

Архиепископ поспешил исполнить приказание Иоанна. Сыщики владыки начали усиленный розыск и Геннадий Гонзов на тех еретиков, которые покаялись :

«положил епитимью, велел во время службы стоять перед церковью, а в церковь не входить; тех же, которые не покаялись и продолжали хвалить жидовскую веру, отослал к наместникам великокняжеским для гражданской казни и обо всем деле послал подробные известия великому князю и митрополиту».

Вскоре выяснилось, что ликования воинствующего Геннадия – несколько преждевременны. Свирепые великокняжеские наместники перед этим с корнем и дерном вырвавшие политическую ересь Великого Новгорода, не получая инструкций из Москвы, не спешили карать выявленных жидовствующих. Сам Иван Васильевич, как впрочем, и митрополит Геронтий хранили упорное молчание не нескончаемые ламентации Гонзова.

Новгородский эпизод еще не начало конца жидовствующих. Вывезенные Иваном III в 1480 году в Москву виднейшие еретики Алексей и Дионисий получили завидные посты в московских храмах, и, как писал сам Геннадий, «пребывали в ослабе». Зная об этом, зная о том, что епитимальные новгородцы убежали в Москву, начали здесь ходить беспрепятственно в церковь и алтарь, а некоторые даже служили литургию. Получив известие, что противная партия нанесла сильный удар. После смерти Геронтия, Иван III возвел на престол митрополита архимандрита Зосиму, о котором ходила дурная слава, что он тайный еретик. Геннадий пришел к выводу: сил одного новгородского подворья для борьбы с еретиками недостаточно.

Энергичный и инициативный архиепископ начал рассылать грамоты всем видным пастырям русской православной церкви конца пятнадцатого века – зовя их на защиту веры Христовой, на борьбу с ересью жидовствующих. Послания Геннадия через Нифонта Суздальского получили даже такие лично неприятные владыки иерархи, как Паисий Ярославов и Нил Сорский. Лидеры нестяжателей отнеслись к задумке Геннадия Гонзова довольно скептически. Нет данных о серьезном вкладе нестяжателей в антиеретическую борьбу, пока не появился на Руси Максим Триволис. Зато игумен новгородский епархии Иосиф Санин отнесся к неудачам владыки сверхсерьезно. С 1489 года Иосиф Волоцкий полностью посвятил свое спорое перо развенчанию прелести жидовина Схария.

В литературе неоднократно подчеркивалось, что его «Просветитель» источник своеобразный. Во-первых :

«Иосиф сидя до 1503 года безвыездно в своем монастыре, не видел и не слыхал лично не одного еретика и писал о новгородских еретиках отчасти на основании сообщений Геннадия, отчасти на основании других слухов, которые до него доходили, и притом передавал добытые им сведения не только без всякой критической проверки, но еще сдобрив их своими объяснениями ереси. Именно в то время как Геннадий, допуская некоторое иудейское влияние, считал что ересь в Новгороде возникла главным образом под влиянием маркеллианской и массилианской ереси, Иосиф нашел ключ к ереси в слове «жид», < … >. В изложении идеологии еретиков Иосиф значительно расходился с приговором 1490 года, в котором нет и половины тех ересей, о которых говорит Иосиф».

Во-вторых, сам «Просветитель» как отдельное сочинение датируется веком семнадцатым. Изначально, это послания игумена разным лицам по поводу ереси жидовствующих и борьбы с ней. В-третьих, Иосиф Волоцкий источник, не заслуживающий особого доверия. Человек в личном бескорыстии и благочестии, которого невозможно усомниться. Игумен Санин как полемист и религиозно-политический деятель не раз выдавал желаемое за действительное. Не считал невозможным «перечернить» своих идеологических противников. Известно, что настоятель сомневался в ортодоксальности не только братьев Курицыных, но и оппонентов-нестяжателей, Нила Сорского, Вассиана Патрикеева и т. д.

Но, как бы там не было, Иосиф и Геннадий подняли необходимый шум. Первоначальная задумка Ивана III – спустить дело на тормозах, после писаний Санина и Гонзова, нереализуема. Тайный покровитель еретиков митрополит Зосима был вынужден созвать собор. Оправдаться люди, давшие в Новгороде собственноручные показания о том, что истинный Бог есть один, Он не имеет ни Сына, ни Святого Духа, то есть, нет никакой Святой Троицы. Истинный Христос-Мессия еще не пришел, и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки. Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий, а простой человек, который распят был иудеями, умер и истлел в гробу. Поэтому должно содержать веру иудейскую как истинную, конечно, не могли. Собор принял решение :

«еретиков прокляли, некоторых из них сослали в заточение, других – в Новгород к Геннадию».

«Последний велел их посадить на лошадей, лицом к хвосту, в вывороченном платье, в берестовых остроконечных шлемах, в каких изображаются бесы, с мочальными кистями, в венцах из сена и соломы, с надписью: “Се есть сатанино воинство!” В таком наряде возили их по улицам новгородским; встречающиеся плевали им в глаза и кричали: “Вот враги божии, хулители Христа!” В заключение на еретиках зажжены были шлемы». И в следующем предложении уверяет читателя: «но этот позор в Новгороде не обессилил ереси в Москве».

Как такое возможно? Как могли братья Курицыны после собора не только сохранить, но даже усилить свои позиции при дворе великого князя? Ведь, если верить Санину жидовствующие не просто еретики, перед нами вероотступники, стремившиеся аннигилировать учение Христа и т. п.

Ответов на выше поставленные вопросы может быть несколько. Первый, в последней четверти XV – начале XVI веков на Руси была не одна, а две ереси. Жидовствующая секта, организованная Схарией в Новгороде. И московская, группирующаяся вокруг фигуры Ф. В. Курицына. Второй, Гонзов и Санин преувеличивали жидовский аспект еретического течения конца XV – начала XVI веков. В протоколах процессов Святой Инквизиции трудно отыскать истину. Невозможно достоверно ответить, как шло дознание и следствие, на основании чего подозреваемые дали такие показания и т. д. Третий, при дворе великого князя собрались прагматики. По политическим своекорыстным соображениям они были готовы поддержать и жидовствующих в версии Иосифа Волоцкого.

Осужденные еретики были сосланы в заволжские скиты. Где смогли отыскать некие точки соприкосновения с заволжскими старцами. Если бы, прибывшие еретики действительно исповедовали, что Бог – один, что Христос просто человек, что Мессия еще не явился и т. д., то есть, то в чем их обвиняли Гонзов и Санин, контакт невозможен. Поэтому, маловероятно, что были ортодоксальные различия между новгородской и московской группами. И, наконец, Иван III, конечно, политик, то бишь человек циничный, но не до такой же степени. Маловероятно, что воспитанный в православном духе государь даже по политическим причинам, стал бы столь явно поддерживать врагов веры Христовой. То есть, мягкий приговор собора – опровержение «Просветителя». Пока распри с жидовствующими не приобрели политического характера – суровых санкций ждать не приходится.

Первый вывод, который сделал Геннадий в 1488-1489 годах – сильно общественное мнение. Новгородский архиепископ был не только жестоким, но и умным человеком. Он понимал, с идеей невозможно бороться темницей и аутодафе. Идеи необходимо противопоставить контридею. Как ни странно, но именно жидовствующим православная церковь обязана своей первой попыткой внутреннего обновления.

Придя на кафедру, и обнаружив высокообразованных еретиков в своей епархии, владыка писал :

«есть ли у вас в Кириллове монастыре, или в Ферапонтове, или на Каменном книги: Сильвестр, папа римский, Слово Козьмы пресвитера на ересь богомилов, Послание Фотия патриарха к болгарскому царю Борису, Пророчества, Бытия, Царств, Притчи, Менандр, Иисус Сирахов, Логика, Дионисий Ареопагит, потому что эти книги у еретиков все есть».

В другой раз в послании митрополиту Симону, Геннадий сообщал :

«бил я челом, государю великому князю, чтоб велел училища устроить: ведь я своему государю напоминаю об этом для его же чести и спасения, а нам бы простор был; когда приведут ко мне ставленника грамотного, то я велю ему ектению выучить да и ставлю его и отпускаю тотчас же, научив, как божественную службу совершать; и такие на меня не ропщут. Но вот приведут ко мне мужика: я велю ему апостол дать читать, а он и ступить не умеет, велю дать псалтирь – он и потому едва бредет; я ему откажу, а они кричат: земля, господин, такая, не можем добыть человека, кто бы грамоте умел; но ведь это всей земле позор, будто нет в земле человека, кого бы можно в попы поставить. Бьют мне челом: пожалуй, господин, вели учить! Вот я прикажу учить его ектениям, а он и к слову не может пристать: ты говоришь ему то, а он совсем другое; велю учить азбуке, а он, поучившись немного, да просится прочь, не хочет учиться; а иной и учится, но не усердно и потому живет долго. Вот такие-то меня и бранят, а мне что же делать? Не могу, не учивши их, поставить. Для того-то я и бью челом государю, чтоб велел училища устроить: его разумом и грозою, а твоим благословением это дело исправится; ты бы, господин, отец наш, государей наших великих князей просил, чтоб велели училища устроить; а мой совет таков, что учить в училище сперва азбуке, а потом псалтири с следованием накрепко; когда это выучат, то могут читать всякие книги. А вот мужики невежды учат ребят, только речь им портят: прежде выучат вечерню и за это мастеру принесет кашу да гривну денег, за заутреню то же или еще и больше, за часы особенно, да подарки еще несет кроме условной платы; а от мастера отойдет – ничего не умеет, только бредет по книге, о церковном же порядке понятия не имеет. Если государь прикажет учить и цену назначит, что брать за ученье, то учащимся будет легко, а противиться никто не посмеет; да чтоб и попов ставленых велел учить, потому что нераденье в землю вошло. Вот теперь у меня побежали четверо ставленников – Максимка, да Куземка, да Афанаська, да Емельянка мясник; этот и с неделю не поучился – побежал; православны ли такие будут! По мне таких нельзя ставить в попы; о них бог сказал чрез пророка: ты разум мой отверже, аз же отрину тебя, да не будеши мне служитель».

В бытность Гонзова новгородским владыкой вокруг него сложился кружок, чтобы путем привлечения наследия «отцов церкви» упрочить идейные позиции ортодоксов и одновременно дискредитировать вольнодумцев и их покровителя Зосиму

Крупнейшим предприятием кружка Геннадия стал перевод полного текста Библии, выполненный в 1499 году.

Организатором работ по переводу Библии был архиепископский архидьякон Герасим Поповка, принадлежавший к числу книгописцев и книголюбов (он, например, переписал «Шестокрыл»). Получил он образование в Ливонии, находился в тесном общении с крупнейшими деятелями северорусского монашества. Так, Герасим послал в Кирилло-Белозерский монастырь сочинения Афанасия Александрийского, в 1489 году - антиеретического «Сильвестра - папу римского» с доверительным письмом Иосифу Волоцкому, а в 1503 году - в Пафнутьев монастырь «Дионисия Ареопагита». В переводе Библии принимали участие брат Герасима Поповки - Дмитрий Герасимов и доминиканец Вениамин. Д. Герасимов перевел также противоиудейские трактаты де Лиры и Самуила Евреина. В 1498-1500 годах он вместе с толмачом Власом изготовил переводы немецкой Псалтыри. Переписал он и Афанасия Александрийского. К кружку Геннадия были близки братья Юрий и Дмитрий Траханиоты. В 1494 году новгородский писец Павел Васильев в приложении к «Пятикнижию» Моисея поместил противобогомильское сочинение Козмы Пресвитера. Поддерживал тесные контакты с Геннадием игумен Досифей, основатель библиотеки Соловецкого монастыря. К 1493 году в ней находились «Козма Пресвитер», «Сильвестр», «Дионисий Ареопагит» и «Пророчества», то есть сочинения, которыми интересовался Геннадий в связи с антиеретической полемикой.

Не малую роль кружок сыграл и в составлении пасхалий на восьмую тысячу лет. Пасхалия служила своеобразным регулятором всей церковной и мирской жизни, руководством и указателем передвижных праздников, группирующихся вокруг Пасхи, и связанных с ними церковных служб. Для составления Пасхалии нужны были астрономические сведения, а их на Руси в то время почти не было. Специалистом по части составления Пасхалии оказался тот же Дмитрий Герасимов, помогавший Геннадию «составлять» русско-славянскую Библию. Это был по тому времени изрядный знаток западных языков; он служил по посольским делам, знал хорошо языки немецкий и латинский (средневековый, конечно, а не античный) и – несколько хуже – греческий. В связи с этой «близостью к Западу» некоторые современники подозревали его в сочувствии жидовствующим. Ему-то – когда Герасимов ехал в Рим по своим посольским делам – и поручает архиепископ Геннадий, навести справки о том, как и где «добыть» Пасхалию. Дмитрий Герасимов принялся за дело и скоро составил Пасхалию на основании «отечных», то есть, прежде всего, восточных, православных источников, имевшихся в Риме, и которыми латиняне пользовались как «своими», поскольку источники эти имели существование еще до «разделения» единой Апостольской Православной Кафолической Церкви.

Другим путем в борьбе с ересью пошел Иосиф Волоцкий. Игумен, верно, понял, почему соборный приговор был столь мягок. Свою роль сыграла «ослябя» Ивана Васильевича и митрополита Зосимы. Если с первым Санин ничего поделать не мог, то во второго в 1490-1494 годах Иосиф выпустил немало стрел. Сполна сохранившиеся источники свидетельствуют, Волоцкий предпринял форменную осаду Зосимы :

«С того времени, – писал он, – как солнце православия воссияло в земле нашей, у нас никогда не бывало такой ереси: в домах, на дорогах, на рынке все – иноки и миряне – с сомнением рассуждают о вере, основываясь не на учении пророков, апостолов и св. отцов, а на словах еретиков, отступников христианства; с ними дружатся, учатся от них жидовству. А от митрополита еретики не выходят из дому, даже спят у него».

Правоверный христианин, он «требовал, чтоб владыки, верные православию, отказались от всякого сообщения с Зосимою, внушали бы и другим, чтоб никто не приходил к нему, не принимал от него благословения; вооружился против мнения, которое особенно защищал Зосима, что еретиков осуждать не должно». Долговременный подкоп под митрополита-еретика (Иосиф уверял читателей, что глава русской православной церкви говорил :

«А что-то царство небесное, а что-то второе пришествие, а что-то воскрешение из мертвых? Ничего такого нет, умер ин, то умер, по то место и был») в конце концов, дал результат.

В 1494 году Иван III отставил Зосимы от митрополии.

С. М. Соловьев полагал, что руку к этому приложили и жидовствующие :

«Еретики могли желать удаления Зосимы, как скоро он своим неблагоразумным поведением уже обличил себя и мог быть теперь более вреден, чем полезен их обществу».

Замечание ученого бездоказательно, декларативно и крайне маловероятно. Зосима вернулся в смиренноиноческое состояние, когда в Москве отсутствовал наиболее авторитетный еретик Ф. В. Курицын. Дьяк, и поддерживающие его В. И. Патрикеев, С. И. Ряполовский были посланы Иваном в Литву, заключать мирное докончание с Александром Казимировичем. А. А. Зимин прямо указывает, что Геннадий, Иосиф и другие иерархи, придерживающиеся сходных взглядов, воспользовались отсутствием Ф. В. Курицына, В. И. Патрикеева, С. И. Ряполовского и свергли Зосиму .

Почему великий князь долгие тридцать лет относился к жидовствующим благосклонно? Ответ на этот вопрос может дать анализ социальной базы средневековых еретиков. Сведущий Гонзов утверждал, что из двадцати трех главных еретиков Новгорода, пятнадцать, так или иначе, вышли из среды белого духовенства. То есть, основные персонажи новгородского кружка – приходские священники. Эта особенность, не в последнюю очередь, сподвигла Ивана III на благосклонность.

Белое духовенство России конца XV – начала XVI веков мало похоже на современный аналог. До Петра I действовал выборный порядок определения к приходу священников. Постановление приходского священника в XV веке только и исключительно дело свободного согласия прихожан храма и кандидата. Не в пример приказу от 1701 года, где вводится бюрократический принцип назначения, в Московской Руси – «разгул демократии». Причем, единственное, что может сделать архиерей – взять ругу за хиротинизацию. Каждый приход это не только религиозная организация, но еще и корпоративное объединение, так называемая братчина. Белое духовенство Великого Новгорода – федерации концов, улиц, сотен зависело от братчины не меньше, чем от владыки. Она представляла кандидата архиепископу и всегда могла сместить священника, если он переставал устраивать братчину.

Новгородское белое духовенство последней четверти XV века остро чувствовало биение пульса внутригородской жизни. Пуповина, что связывала белый клир и паству еще не перерезана. Приходской священник пока еще не бюрократ века восемнадцатого. Он ставленник братчины. То есть, ересь Дионисия, Алексея, Герасима, Григория и т. д. не просто их отклонение от истинного православия. До какой-то степени оно санкционировано и признано братчиной.

Популярность жидовстующих среди немалой части населения Великого Новгорода, что признавали даже Гонзов и Санин, первооснова снисходительного отношения Ивана III к еретикам. Не имея должной социальной базы, великий князь, по всей видимости, какое-то время надеялся в определенной степени заполнить пробел жидовствующими.

Московский кружок Федора Курицына известен поименно. Дьяк Самсон с пытки показал кроме братьев Курицыных, в него входили книгописец Иван Черный, купцы Игнат Зубов и Семен Кленов, «угрянин» Мартын, дьяки Истома и Сверчок.

Если в Новгороде еретики попы, то в Москве главные жидовствующие – дьяки. Эпоха Ивана III не времена Павла I, Николая Павловича. До николаевской России, до всевластия бюрократии еще триста лет. Господство чиновника в общественной жизни Северной Руси еще нет, но феномен отечественной бюрократии (великокняжеские дьяки) уже зародился. Как и любой бюрократ, дьяк пятнадцатого столетия полностью зависит от начальства. Карьера Курицына, его благосостояние и процветание, всецело в «руце» государя Ивана Васильевича. Дьяк, априори, ближе к великому князю, нежели боярин, окольничий или служилый Рюрикович.

Иван III хорошо это знает. Поэтому Судебник 1497 года вводит в боярский суд фигуру дьяка. Поэтому имели в XV – XVI веках такое влияние на Руси Ф. В. Курицын, Мисюрь-Мунехин, И. М. Висковатов, братья Щелкаловы. До какой-то степени приказной и думный дьяк опора Ивана III, Василия III, Ивана IV против своеволия бояр-княжат и им подобных. Эта близость Федора Курицына к Ивану не могла не сказаться на положении кружка московских вольнодумцев.

Итак, стремление Ивана III найти опору великокняжеской власти в Новгороде и особое отношение государя к своим дьякам – первопричина относительно безоблачного тридцатилетнего существования ереси жидовствующих.

Была еще одна причина того, что Геннадий и Иосиф не могли так долго справиться с еретиками. Последние хорошо понимали, как сильны их враги. Без помощи и поддержки извне воинствующие церковники смяли бы жидовствующих в одно мгновение. Только один адресат мог оказать ее ученикам Схарии – Великий князь Московский. И сектанты делали все, что в их силах, дабы доказать Ивану III: они достойны его патронирования.

В середине 80-х годов XV века на Русь из европейских странствий вернулся Федор Курицын. В начале 1486 года по стране начали распространяться рукописные списки «Повести о Дракуле». А. А. Зимин, и не он один, считает автором произведения посольского дьяка Ивана III . Сочинение написано по мотивам знаменитой легенды о Владе Цепеше. Под пером Курицына образ Дракулы, как бы двоится. С одной стороны, это кровожадный, способный на садистские поступки, но умный и волевой властитель. С другой стороны - дальновидный государственный деятель, стремящийся искоренить в своей стране всяческое зло :

«И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу, или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет жив. Аще ль велики болярин, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозен бысь».

Поддерживая борьбу Ивана III за утверждение единодержавия, Ф. В. Курицын не склонен был идеализировать самовластных правителей. Но стремление Дракулы подчинить и «великих бояр», и духовенство воле государя он всячески приветствовал. «Повесть о Дракуле» не единственный сигнал подобного рода, поданный жидовствующими государю. В 1488 году Курицын, принимая имперского посла декларировал :

«Мы Божьей милостью государь на своей земле изначально от Бога».

Первая попытка абсолютизации и сакрализации власти московского князя либо вышла из среды жидовствующих, либо была инспирирована и горячо поддерживалась еретиками.

Если мы сопоставим политическое наследие жидовствующих и противостоящего им кружка архиепископа Геннадия – поймем разницу. Собранные владыкой книжники не только в последний год пятнадцатого века завершили полный перевод текста Библии, «Диалога жизни со смертью» Б. Готана, отсюда же вышла знаменитая «Повесть о белом клобуке». В «Повести», как и в «Изложении пасхалии» Зосимы, проводилась идея о Руси как наследнице Рима времен Константина. Однако ее авторы постарались придать этой идее реакционно-клерикальный характер: власть новгородского архиепископа возвышалась над властью московского государя, а знак архиепископского достоинства - белый клобук, перешедший якобы от папы Сильвестра, становился «честнее» царского венца.

Сомкнув воедино: желание Ивана Васильевича иметь социальную опору в Новгороде, близость московских вольнодумцев ко двору великого князя, неприкрытую сакрализацию и абсолютизацию жидовствующими светской монархической власти, поймем, наконец, почему Иван III не спешил карать еретиков.

Первый собор, посвященный жидовствующим скорее неудача Геннадия и Иосифа, чем поражение еретиков. Осуждены и прокляты Григорий, Герасим, дьяк Самсон, но главные еретики, свившее гнездо во дворе Ф. В. Курицына и при дворце Елены Стефановны не тронуты.

Сведен, наконец-то, митрополит Зосима, но ортодоксам не удалось провести своей кандидатуры. Архиепископ Геннадий был отведен, и 6 сентября 1494 года церковь получила нового главу – игумена Троице-Сергиева монастыря Симона Чижа. Митрополит Симон не был подобно Зосиме тайным жидовствующим, но не был и воинственным ортодоксом. Лукавый и осторожный священнослужитель в бурных событиях конца XV – начала XVI веков занимал самую беспроигрышную позицию. Он ждал, пока определиться победитель, чтобы потом, присоединившись к счастливцу, сполна пожать лавры и награды.

Этот грех Симона хорошо известен современным ему иерархам, которые в большинстве своем шли за Геннадием и Иосифом. Поэтому в сентябре 1494 года высшие священнослужители совершили многозначительный демарш. Никто из них не присутствовал на торжественном обеде по случаю интронизации Симона.

Ослабла новгородская секта, Федор Курицын спешил подкрепить ее. В новгородский Юрьев монастырь был назначен архимандритом монах Кассиан, державшийся ереси. «В Кассиане новгородские еретики должны были найти и действительно нашли могущественную опору: в его кельях держали они свои тайные собрания».

Борьба не завершилась в 90-е годы XV века. Более того еретики одерживали победу за победой. Разоблачен заговор В. Е. Гусева, казнены приверженцы княжича Василия, а сам он отправлен в узилище, оставлена от двора и мужа важный враг жидовствующих великая княгиня Софья Фоминишна и т. д. Их апогей пришелся на 1497 года, когда Иван III торжественно венчал на царство Дмитрия-внука. Мать последнего, давно уже знамя жидовствующих, тесно связала сына с вольнодумцами конца XV – начала XVI веков.

После того как пройдена высшая точка – падение неизбежно. В непреложности этого закона пришлось убедиться Волку Курицину, Дмитрию Коноплеву, Ивану Максимову, Некрасу Рукавову и Кассиану. В 1499 году неожиданно и с грохотом пали, всегда поддерживающие Елену и Дмитрия И. Ю. Патрикеев, В. И. Патрикеев и С. И. Ряполовский. После 1500 года исчезает из списков имя Ф. В. Курицына. Сразу же после казни Ряполовского выпущен из темницы и наречен Великим князем Новгородским и Псковским Василий Иванович. Наконец, в 1502 году после долгих колебаний Иван III положил опалу на невестку и внука. Звезда жидовствующих закатилась.

Это хорошо понимали многочисленные враги «детей Схарии». В 1502-1503 годах главный воинствующий – Иосиф Волоцкий усилил давление на Васильевича, дабы побудить князя начать преследование еретиков. В 1504 году Иосиф писал, что, когда он был «на Москве», великий князь :

«говорил со мною наедине о церковных делех. Да после того почял говорити о новгородцких еретикех. < … >. Да и сказал ми, которую дръжал Алексей протопоп ересь, и которую ересь дръжал Федор Курицин, “однолично, деи, пошлю по всем городом, да велю обыскивати еретиков да искоренити”».

В отличие от первого собора теперь официальная церковь подготовилась хорошо. Иосиф Волоцкий создал на основе своих антиеретических сочинений десятисловную редакцию «Книги на еретики» («Просветитель»). Книга открывалась «Сказанием о новоявившейся ереси», содержавшим историческую справку о появлении и распространении ереси на Руси. Весной 1504 года Иосиф написал архимандриту Андроникова монастыря Митрофану и просил его воздействовать на государя, чтобы тот ускорил расследование дела о еретиках. Накануне собора 1504 года Иосиф доработал «Книгу на еретики», создав ее новую редакцию. Это произведение сыграло роль развернутого обвинительного заключения. Назойливое стремление вывести ересь из враждебной Литвы, должно было обеспечить вынесение смертного приговора вольнодумцам.

Летописный рассказ, посвященный собору 1504 года краток :

«Тоя же зимы князь великий Иван Василевичь и князь великий Василеи Ивановичь всея Русии со отцем с своим, с Симоном-митрополитом, и с епископы, и с всем собором и обыскаша еретиков, повелеша их лихих смертною казнию казнити; и сожгоша в клетке диака Волка Курицина, да Митю Коноплева, да Ивашка Максимова, декабря 27, а Некрасу Рукавову повелеша язык оурезати и в Новегороде в Великом сожгоша его. И тое же зимы архимандрита Касияна Оурьевскаго сожгоша, и его брата, иных многих еретиков съжгоша, а иных в заточение разослаша, а иных по манастырем».

А. А. Зимин пишет :

«казни еретиков - небывалое в русской практике явление - с негодованием были встречены в кругах духовенства, близких к нестяжателям».

Но, ясно одно – секта жидовствующих, в крайнем случае, в организационном плане была разгромлена.

Чем можно объяснить столь печальный исход? Если принять за основу, что «Просветитель» лжет и новгородские еретики, вероятно, московские вольнодумцы, однозначно, не проповедовали, что:

1. истинный Бог есть один, Он не имеет ни Сына, ни Святого Духа, то есть, нет никакой Святой Троицы;

2. истинный Христос-Мессия еще не пришел, и когда придет, то наречется Сыном Божиим не по естеству, а по благодати, как Моисей, Давид и другие пророки;

3. Христос же, в которого веруют христиане, не есть Сын Божий, а простой человек, который распят был иудеями, умер и истлел в гробу;

4. поэтому должно содержать веру иудейскую как истинную.

(Иначе непонятно, как терпел их тридцать лет православный человек – великий князь Иван Васильевич, как Зосима достиг, с такими-то взглядами, первенства в русской церкви, о чем могли разговаривать в заволжских скитах соратники Нила Сорского со ссыльными новгородцами). Можно согласиться с М. Н. Сперанским, который видя в отечественных вольнодумцах конца XV – начала XVI веков манифестацию рационализма религиозного и научного, вопрошал :

«почему же рациональное направление не принесло столь обильных, как на Западе, плодов на Руси? А потому, что у нас нечему было возрождаться. У нас не было античной читай: языческой литературы, не было прямой «родовой» связи с европейским восприятием античности и европейской культурой, возводимой на фундаменте сего «гуманистического» восприятия. И, конечно же, вполне закономерно, что «средневековое» религиозное сознание, византийское мироощущение на Руси проявлялось глубже и богаче, а главное – живительнее, нежели на Западе. Для возрождения нужна была сравнительно высокая культура, а ее-то у нас и не было», – сетует М. Н. Сперанский .

Весьма знаменательна фраза М. Н. Сперанского о том, почему :

«ересь жидовствующих несла в себе западное влияние». А потому, что «недовольство жизнью впервые было сформулировано на Западе» .

Сие «недовольство» есть, по сути, примитивный бунт расшатанного религиозного сознания против Бога и Промысла Его, а для сознания постороннего это «недовольство» есть гипотетическая возможность расщепления Целостности, не умещающейся в рамки этого «постороннего» понимания. Повторить вслед за А. А. Зиминым . «Идеи Ф. Курицына о свободе воли находят параллель в трактате Пико делла Мирандолы «О достоинстве человека» - одном из манифестов гуманистической мысли XV века» и т. д.

Но, с одной оговоркой: Курицын, Черный, архимандрит Кассиан говорили себе: «займемся рационализацией веры Христовой, введем в нее рацио» и т. п. Вряд ли кто-то из ересиархов конца XV – начала XVI веков мыслил столь масштабно, и вряд ли столь глобальные основания побудили Ивана III 16 апреля 1503 года сказать «да» на увещевания Иосифа Санина, проявить твердость в борьбе с еретиками.

Жидовствующие как институт просуществовали тридцать четыре года, по одной причине – им благотворил Великий князь Московский. Секта была уничтожена в 1504 году в силу одного факта – от нее отвернулся Государь всея Руси.

Выше уже говорилось, почему Иван III «сквозь пальцы» смотрел на ересь жидовствующих. Попытаемся же понять, что изменилось на рубеже столетий, отчего накануне кончины, старый государь проявил свое прозвище – Грозный. Зимин уходит в дебри психологизма. Он полагает, что старый и болезненный Иван Васильевич был просто запуган Иосифом Волоцким на пороге вечности.

Вести психологический разбор очень трудно. Боялся или нет загробного воздаяния великий князь, из-за того, что 33 года патронировал ереси жидовствующих? Ответ на этот вопрос Иван унес с собой. Правда отметим, что роковое будущее не испугало Васильевича, когда он неправо заключил в темницу брата Андрея, и так и не выпустил из оков своих племянников углических княжичей. А стоя одной ногой в могиле, весной 1502 года приказал арестовать внука и невестку, и, умирая, также не дал им свободы (в крайнем случае, Дмитрию Ивановичу). 65 лет жизни и 43 года правления показали – Иван не очень-то пуглив.

Отбросим в сторону темную психологию души человеческой, попытаемся понять, что изменилось в Российском государстве в 1499-1504 годах? Первая и главная новация произошла с самим Иваном Васильевичем. В 1504 году он достиг шестидесяти четырех летнего возраста. По меркам шестнадцатого века, срок более чем почтенный. В начале столетия здоровье великого князя резко ухудшилось. Он должен думать о преемнике, о наследии, что оставить после себя и как идущие за ним поступят с богатым наследством?

После смерти Ивана Молодого претендентов двое: сын великого князя Ивана Ивановича – Дмитрий, и первенец второго брака Ивана Васильевича – Василий. Ситуация донельзя запутанная. De jure у обоих княжичей равные права. Дмитрий – сын великого князя Ивана, Василий – сын великого князя Ивана. Несколько лет Иван Васильевич колебался между сыном и внуком. Наконец, в 1497 году разразилась буря великокняжеского гнева. Раскрыт заговор Гусева в пользу Василия и против Дмитрия. Сегодня многие историки полагают, что заговора не было. Были неосторожные разговоры В. Е. Гусева с Федором Стромиловым, Афанасием Яропкиным и т. д., которые недоброхоты Василия и Софьи раздули в полномасштабный комплот. Или даже ловкая интрига лагеря Елены и Дмитрия-внука. И в том и другом случае жидовствующие могли рукоплескать. Великий князь отправил сына в темницу и венчал внука на царство.

Через два года время повернулось вспять. Пали Патрикеевы и Ряполовский. Освобожден и назначен Великим князем Новгородским и Псковским Василий Иванович. Исчез на следующий год из политической жизни Федор Курицын. Еще через два года пала «главная ослябя» еретиков великая княгиня Елена с сыном Дмитрием.

Причина репрессий 1499-1502 годов до конца не выяснена исторической наукой. Вполне вероятно, что causa пострижения И. Ю. Патрикеева и тесного заключения Дмитрия Ивановича различна. Может быть, испытавшие опалу Патрикеевы да Ряполовский имели вину перед государем. Повторить это в отношении Дмитрия Ивановича крайне затруднительно. Даже официальная пропаганда не знала, как объяснить арест Елены Стефановны и Дмитрия-внука. Вспомним путаные объяснения послов Ивана III в Литве и при дворе бахчисарайского правителя. На наш взгляд, история с Дмитрием-внуком повторение случая с Андреем (Большим). После неожиданной смерти Ивана Ивановича, настороженно-подозрительное отношение Ивана Васильевича к оборотистому младшему брату перешло в чувство ненависти и страха. В 1492 году Андрей обманом выманен из Углича и по прибытию в Москву схвачен приставами Ивана III.

Неправедный арест всколыхнул русское общество. Митрополит Зосима, вспомнив о старом обычае печаловаться, попытался ходатайствовать за Андрея (Большого) и получил ответ :

«Жаль ми добре брата моего и не хосчу изгубити его, а на себе порока положити, а свободити не могу про то, что ниединою зло на мя замышлял и братию свободил, а потом каялся. И ныне паки начал зло замышляти и люди моя к себе притягати. Да то бы и ничто, а когда я умру, то ему доставати великое княжение. А внук мой, кому великим князем быти, и он, коли собою того не достанет, то смутит дети моя, и будут воеватися межи собою, и татара, пришед, видя в нестроении, будут землю Рускую губить, жечи, и пленить, и дань возложат паки, и кровь христианская будет литися, яко бе прежде. А что аз толико потрудися, и то будет все ни во что, и вы будите раби татаром».

Иван прямо и цинично объясняет – брат схвачен по государственным соображениям. De jure на Андрее Васильевиче нет вины. De facto он опасен. Несправедливый поступок 19 сентября 1492 года, что, в общем, признавал и сам Иван Васильевич – государственная необходимость.

Через десять лет, но в гораздо более трагической форме, ему пришлось повторить этот выбор. Государственная необходимость требовала заклания либо сына, либо внука. Двенадцать долгих лет размышлял Иван Васильевич, и, в конце концов, принес в жертву молодому государству Российскому – Дмитрия Ивановича. Виной тому – вдова Ивана Молодого, великая княгиня Елена и ересь жидовствующих. Конечно, они не единственная причина падения Дмитрия-внука. Но их роль недооценить невозможно. Иван выбирал агнца по одному признаку: кто принесет больше вреда образованному им Московскому государству? По зрелому размышлению, государь решил, что это Дмитрий Иванович. Слишком тесно связала себя Елена Стефановна с жидовствующими, слишком прямой была ассоциация Дмитрий-внук – еретики. И слишком опасны были их взгляды для молодой, неокрепшей Московской Руси. Даже не принимая во внимания обличений Иосифа Волоцкого, согласимся – жидовствующие отрицали монашество, как институт. Приди к власти Дмитрий Иванович – страну ждут революционные преобразования, и в первую очередь полная секуляризация и ликвидация монашеского ордена. В принципе, это не смертельно. Англия, в это же время выдержала подобную экзекуцию Генриха Тюдора. Но король начал свою реформу не в первый год царствования, прочно укрепившись на троне и т. д. Дмитрий такого шанса не имел.

Государь всея Руси Дмитрий Иванович это революция, которая, как известно, в России всегда гражданская война, смута. Великий князь Дмитрий Иванович – и смутное время случилось на сто лет раньше. Выдержала бы Русь первого, второго десятилетия XVI века ужасы начала века семнадцатого? Весьма сомнительно.

Итак, долгие тридцать лет по политическим соображениям Иван III относился к жидовствующим благосклонно. Мотивов тому было два: жидовствующие ослабляли Новгород и пытались внедрить в общественное сознание мысль о сакральном характере великокняжеской власти. По тем же политическим мотивам на рубеже веков Иван отказал еретикам в поддержке. Слишком опасной для страны была идеология и мировоззрение жидовствующих. Продолжать же курс «ни мира, ни войны, а штык в землю» мог сам Иван III, но никак не его преемник.

«Мавр сделал свое дело, мавр может уходить». Жидовствующие к началу XVI века сыграли свою роль и более не нужны московскому князю. Тем паче, что в пространстве появилась другая сила, вполне способная с успехом заменить жидовствующих, и к тому же не несшая с собой тех угроз, что ересь еврея Схарии.

ПСРЛ, т. 6

Зимин А. А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории). М., 1982.

Повесть о Дракуле. М.-Л., 1964,

М. Н. Сперанский 11 История древней русской литературы. Пособие к лекциям в Университете и на Высших женских курсах в Москве. М., 1914.

Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. V. История Российская. Ч.3. М., 1996.

Количество просмотров публикации: Please wait

Краткие исторические сведения

Средневековые ереси

Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении.

(2 Пет. 2:1-2)

Е́ресь — сознательное отклонение от общепринятого религиозного учения по вопросам догматическим или даже каноническим, предлагающее иной подход к религиозному учению. Любое сообщество или община, отделившееся от христианской церкви, из-за вопросов догматических или канонических является ересью. Ереси часто служили религиозной оболочкой социального протеста, и особенно выделялись в этом отношении крестьянскоплебейские ереси. Позже ереси потеряли свое значение, хотя и существуют доныне в виде религиозных сект.

Возникновение еретических движений в России относится к концу XIII- началу XIV вв. Выступления вольнодумцев XIV в. кладут начало истории русской рационалистической мысли, с позиций к-рой были подвергнуты критике Церковь и религиозная доктрина Православия.

1. Стригольники (XIV век)

Первой массовой ересью в России были стриго́льники , появившиеся в Пскове и Новгороде в середине XIV века. Основными идеологами и руководителями стригольников были псковские дьяконы Карп и Никита.

Стриго́льничество православными церковными историками рассматривается как раскол в Русской церкви. Достоверная информация о стригольничестве практически отсутствует, т.к. сочинения идеологов движения были уничтожены властями. Церковные критики связывали их идеологию, как правило, либо с иудаизмом, либо с католицизмом.

Стригольники отделились от официальной Церкви вследствие того, что не хотели признавать истинными пастырями современных им епископов и священников. Они отвергали церковную иерархию и выражали недовольство развращенностью Православной Церкви, обвиняли духовенства в симони́и (т.е. продаже церковных должностей или духовного санa). Идеалом для стригольников был иерей-бессребреник.

Строго говоря, практика получения церковных должностей за определенную плату - симони́я - была узаконена при императоре Юстиниане Великом еще в VI веке. Все чиновники Византийской империи должны были вносить взнос в государственную казну за свое вступление в должность, а епископы Церкви на тот момент уже были чиновниками Империи. Вопиющее противоречие с древними канонами Церкви, повелевающими лишать сана тех, кто получил его за плату, обходили с присущим Востоку изяществом. Якобы это плата не за сам священный сан, а лишь за церковную должность, за место, так сказать. Кроме того, это скорее не плата, а благочестивая традиция делать богатые подношения по случаю вступления в должность.

Изначально стригольники не восставали против догматов православной веры. Их возмущала симония, узаконенная в повседневной жизни как Греции, так и Руси. Но выводы делались радикальные: раз все рукоположения совершаются за плату, значит, они не законны и священства как такого нет. Недовольные обмирщенностью и богатством Церкви, они ставили под сомнение действенность таинств, совершаемых недостойными священнослужителями. Из этого вытекало и сомнение в самой необходимости их совершения. Стригольники придерживались суровой аскезы и полагали, что благочестивые миряне могут заменить священников в пастырстве.

Каялись стригольники перед особыми каменными крестами под открытым небом, Крещение и Евхаристию понимали "духовно". Другие таинства вовсе отрицали.

Стригольники отрицали хождение в храмы, собирали свои отдельные собрания, считали церковное сословие излишним, преподавали водное крещение, заменяли исповедь в церкви покаянием земле, отрицали поклонение иконам, исполнение церковных обрядов, особенно молитв и поминовения усопших, не признавали Священное Предание и Святых Отцов. Основывали свое учение только на Священном Писании, при этом скептически относились к учению о воскресении мертвых и даже сомневались в евангельском рассказе о воскресении Христа.

Видимый знак посвящения (особая стрижка - католическая тонзура - выстриженные кругом на макушке волосы) свидетельствовал, что стригольники не скрывали своих убеждений и не составляли тайных обществ, а, наоборот, открыто исповедовали свою веру и демонстративно заявляли свой протест против официальной Церкви.

Для решения проблемы стригольничества в Новгороде был созван церковный собор, где против еретиков выступал митрополит Московский Киприан, а также представители Константинопольского патриархата. На основе решения собора светские власти Новгорода предприняли жесткие репрессии против стригольников.

В 1375 году руководители новгородских стригольников были преданы анафеме и казнены (утоплены по приказу властей в р.Волхов), но отдельные группы просуществовали до XV в.

Современные исследователи расходятся во мнениях относительно происхождения названия ереси. Наиболее распространенными точками зрения является наличие особой стрижки у последователей ереси (возможно, католической тонзуры), либо статус основателя ереси, дьяка Карпа, после отлучения - расстрига, или "стригольник".

2. Ересь жидовствующих (XV век)

Е́ресь жидо́вствующих — православно-церковное идейное течение, охватившее часть русского общества в конце XV века, в основном Новгорода и Москвы. Основателем считается иудейский проповедник Схария (Захария), прибывший в Новгород в 1470 году со свитой Литовского князя Михаила Олельковича. Он в течение года имел беседы с малограмотными новгородскими священниками. В результате этих бесед многие новгородские иерархи стали подчеркивать преимущества Ветхого Завета над Новым, ссылаясь на слова Христа, что Он пришел не нарушить закон или пророков, но исполнить (Мф. 5:17). Постепенно под влиянием Ветхого Завета и иудаизма сформировалось их богословие.

«Жидовствующие» ( или «субботники») соблюдали все ветхозаветные предписания, ожидали пришествия Мессии, отрицали важнейшие догматы православного вероучения — Святую Троицу, богочеловеческую природу Иисуса Христа и его роль Спасителя, идею посмертного воскрешения и т.д. Они подвергли критике и осмеянию тексты Библии и святоотеческую литературу. Кроме того, еретики отказывались признавать многие традиционные принципы православной Церкви, в том числе институт монашества и иконопочитание.

Обольщенный «жидовствующими», великий князь Иоанн III пригласил их в Москву, сделал двух виднейших еретиков протопопами - одного в Успенском, другого - в Архангельском соборах Кремля. Все приближенные князя, начиная с возглавлявшего правительство дьяка Фёдора Курицына (дьяк Посольского приказа и фактический руководитель внешнеполитической деятельности Руси при государе Иване III), брат которого стал вождем еретиков, были совращены в ересь. Приняла иудейство и невестка великого князя Елена Волошанка. Наконец, на кафедру великих московских святителей Петра, Алексия и Ионы был поставлен митрополит-еретик Зосима.

Теоретическую и практическую борьбу с ересью «жидовствующих», пытавшихся отравить и исказить основы русской духовной жизни, возглавил (†1515). В 1504 году по его инициативе состоялся церковный собор, который приговорил к сожжению в срубе четырех еретиков, в том числе Ивана Волка Курицына (дьяк и дипломат на службе царя Ивана III), брата Фёдора Курицына.

Распространение еретичества Иосиф Волоцкий рассматривал не просто как отступничество от христианства, но и как огромную беду, опасность для самой Руси — они могли погубить уже сложившееся духовное единство Руси.

Отечественные «ереси» XIV и XV вв. — «стригольников» и «жидовствующих» — не сравнимы ни с современными им европейскими религиозными движениями, ни с русским сектантством XVIII — XIX веков. Даже то малое, что мы знаем о стригольниках и жидовствующих, не позволяет говорить об этих ересях как о крупных движениях, оказавших сколько-нибудь заметное влияние на последующую историю русской религиозной культуры.

Секты и ереси нового времени (XVIIIв. - начало XXв.)

Как известно, в 1650-1560-х годах, с целью укрепления церковной организации в России, Патриарх Никон начал проводить церковно-обрядовую реформу. Недовольство нововведениями Церкви, а так же насильственные меры их внедрения, явились поводом к расколу Русской Православной Церкви и повлекли возникновение многочисленных старообрядческих течений. Ряд православных христиан начали отходить от Церкви и создавать свои общины. Отколовшиеся общины начинают самостоятельно размышлять над правильностью своих верований, изъяснять и толковать Библию по своему усмотрению. Всё это привело к тому, что с конца XVII - начала XVIII вв. еретические движения стали развиваться уже в русле сектантства.

Приблизительно с этого времени в России начинает появляться такое течение религиозного разномыслия как духовное христианство , последователей которого стали называть духовными христианами . Однако, с точки зрения современного понимания духовности, как святого образа жизни, духовность духовных христиан была очень условной.

Размах этого движения был огромным. По оценкам исследователей, количество вовлеченных в это движение людей приближалось к миллиону. Основными приверженцами духовных христиан стали крестьяне и демократические слои городского населения. В основе вероучения духовных христиан - исповедание веры в "духе и истине", т.е. понимание веры как способности каждого верующего удовлетворять свои духовные запросы, совершенствовать разум, чувства и поведение. Духовные христиане представляли церковную организацию как общину единоверцев, без разделения на мирян и духовенство, с высокими социальными идеалами братства, равенства и морального совершенства.

Духовное христианство никогда не было единым движением. Оно дробилось на различные толки. Основными течениями внутри духовных христиан были:

• хлысты
• скопцы
• духоборы
• молокане

Самой старинной из сект направления «духовных христиан» являлись «хлысты», которые сами себя всегда называли «людьми Божьими». В литературе это движение известно как христововерие (т.е. вера в Христа), но среди народа оно более известно как хлыстовство.

3. Хлысты (XVII - XVIIIвв.)

Хлыстовство — одна из мистических сект духовных христиан, возникшая в середине XVII века, одновременно со старообрядчеством. Сами сектанты не применяли к себе названия «хлысты́» и считали его обидным. Они называли себя «людьми Божьими», в которых за их богоугодную жизнь обитает Бог. В современной религиоведческой литературе как равнозначные используются термины «хлысты» и «христововеры».

Существуют две основные версии происхождения названия «хлысты». По одной из них, сектантов стали называть таким образом из-за встречавшегося в их среде обряда самобичевания жгутами и прутьями. По другой версии «хлысты» - это искаженное «христы», и это название связано с тем, что общины сектантов возглавлялись «христами».

История хлыстовства

Основателем секты считается бежавший с военной службы крестьянин Костромской губернии Данила Филиппов. Это был набожный человек, в его доме было много старообрядческих книг. Как говорит предание, однажды Данила Филиппов получил чудное откровение от Господа. Он собрал все эти книги в мешок и бросил в Волгу, объявив, что ни новые, ни старые книги к спасению не ведут, а ведет к спасению «сам сударь Дух Святой». В 1645 г. (по другой версии, в 1631 г.) он объявил себя воплотившимся «Саваофом», «всевышним Богом».

Проповедуя по Костромской, Владимирской и Нижегородской губерниям, Филиппов приобрел немало последователей. Его ревностным помощником стал крестьянин Муромского уезда Владимирской губернии Иван Тимофеевич Суслов. В 1649 г. Данила Филиппов признал его своим «возлюбленным сыном, Иисусом Христом».

Суслов выбрал себе жену Акулину Ивановну, назвав её «богородицей», и 12 «апостолов» и продолжил активно проповедовать учение «Саваофа» во Владимирской и Нижегородской губерниях. Крестьяне, взбудораженные событиями, связанными с «никоновой» реформой, простодушно верили, что наступили «последние времена» и Христос в образе Суслова снова сошел на землю. Суслову воздавали всевозможные почести, кланялись в ноги и целовали руку.

Вскоре Суслов перебрался в Москву, где новое учение также нашло много сторонников, причем не только среди простого народа, но и в монастырях. В частности, последователи хлыстовства появились среди монахинь Никитского и Ивановского монастырей. В Москве Суслов приобрел собственный дом, который назывался «домом Божьим», «домом сионским», а также «новым Иерусалимом». Этот дом стал главным местом собраний хлыстов. В конце 1699 года в Москву прибыл и «Саваоф» Данила Филиппов, однако через неделю он скончался, по верованиям хлыстов, вознесся на небо.

После смерти Суслова Христом был признан Прокопий Лупкин, один из стрельцов, который после стрелецкого бунта был сослан в Нижний Новгород. Он распространял учение секты в Нижегородской губернии, а также основал первую хлыстовскую общину в Ярославской губернии. Как и Суслов, Лупкин пользовался абсолютным авторитетом среди хлыстов и имел неограниченную власть. На него крестились, как на икону, и при его появлении кричали: "царь! царь!". Главные моления происходили в его доме, однако в Москве было еще несколько домов, принадлежавших хлыстам, где проходили собрания членов секты.

К 1732 г. последователи хлыстов существовали уже в восьми московских монастырях. Так, жена Лупкина распространяла учение секты в женском Ивановском монастыре, где после ее смерти одна из монахинь - инокиня Анастасия была провозглашена новой «богородицей».

Сложившаяся ситуация привлекла внимание властей. В 1733 году было произведено первое следствие о хлыстовской секте. По делу было привлечено 78 человек. Трое лидеров: монахиня Анастасия, иеромонахи Тихон и Филарет были публично обезглавлены, другие наказаны кнутом и сосланы в Сибирь. Однако к азни не остановили распространение хлыстовства.

В 1740 году в Москве появился новый «христос» - крестьянин Орловской губернии Андриан Петров. Он выдавал себя за блаженного и предсказателя. В его доме, находившемся неподалеку от Сухаревой башни, проходили многолюдные собрания хлыстов. Вскоре по Москве распространились слухи о «блаженном юроде», который «без слов предсказывает будущее». Петрова стали посещать не только простые горожане, но и суеверные представители знати. Новый «христос» бывал даже в домах графа Шереметева и княгини Черкасской. При покровительстве нескольких знатных особ хлыстовство без труда вернуло свои позиции в московских монастырях и стало распространяться среди «белого» духовенства.

Кроме Московской, Нижегородской, Костромской, Владимирской и Ярославской губерний, секта появилась в Рязанской, Тверской, Симбирской, Пензенской и Вологодской. В этот же период хлыстовщина распространилась по всему Поволжью, а также по Оке и Дону.

В 1745 г. было начато второе следствие о хлыстах. По данному делу было привлечено 416 человек, в числе которых были священники, монахи и монахини. Многие из них были сосланы на каторжные работы, некоторые были отправлены в дальние монастыри. Однако это также не стало чувствительным ударом для секты.

В 1770-е годы из хлыстовства выделилась секта скопцов , которая забрала у хлыстов значительную часть наиболее фанатичных последователей. Впрочем, хлыстовство сумело пережить и этот непростой период своей истории. Оно продолжало развиваться параллельно со скопчеством.

В начале XIX века, в царствование Александра I, среди высших слоев России распространилось увлечение масонством и мистицизмом. Это время можно назвать временем процветания и хлыстовства. Хлыстам симпатизировали масоны и даже обер-прокурор Святейшего Синода, председатель Библейского общества А. Н. Голицын. Существует неподтвержденное фактами мнение о том, что в конце XIX века к хлыстам принадлежал Григорий Распутин.

В советское время хлыстовство было практически истреблено, однако идеи хлыстов нашли выражение в новых сектах постсоветского периода, таких как Белое братство и Церковь последнего завета. По некоторым сведениям, в нескольких отдаленных российских деревнях общины хлыстов сохранились до настоящего времени.

Общины хлыстов

Общины хлыстов назывались «кораблями». Эти «корабли» были совершенно независимы друг от друга. Руководили хлыстовскими «кораблями» наставники - «кормщики», которых называли «христос». Каждый кормщик в своем корабле пользовался неограниченной властью и громадным уважением. Он имел непререкаемый авторитет, был блюстителем веры и нравственности в своей общине. Кормщику помогала «кормщица», иначе называемая «матушкой», «восприемницей» или «богородицей». Она считалась «матерью корабля».

Другие члены секты - «братья-корабельщики», по степени их посвящения в тайны хлыстовства, разделялись на три разряда: одни посещали только беседы, другие допускались на простые раде́ния (богослужение), третьи участвовали в годовых и чрезвычайных радениях.

Богослужения хлыстов (раде́ния ) обычно происходили ночью в каком-нибудь скрытом месте. Место молений именовалось «Сионской горницей», «Иерусалимом» или «Домом Давидовым».

Моления хлыстов включали пение духовных песен, "раде́ния", и пророчества. Радения состояли в самобичевании и бегании по комнате и кружении до исступления (состояния экстаза). В результате кружений и беготни, участники радений доходили до полного исступления, впадали в транс, в результате чего у них начинались галлюцинации, бессвязное бормотание и т. п. Все это считалось действием Св. Духа. Радения, по учению хлыстов, имеют весьма важное значение. В них умерщвляются плотские страсти, и душа обращается к Богу - все мысли и чувства человека устремляются к миру горнему. Глава общины давал наставление, как правило, о воздержании, целомудрии и суетности мирских удовольствий.

Учение хлыстов

В основе хлыстовства лежит представление о том, что Христос "не умер духом" и не покинул землю, а продолжает вселяться в другие тела. Он может вселяться в разных людей неопределенное количество раз. Такие воплощения идут почти непрерывно: за каждым «христом» сразу является следующий. Так Бог воплощался в Моисее, во Христе, в Даниле Филипповиче, в Суслове и т.д. Вселение «христа» происходит по духовной надобности и связано с нравственным достоинством людей, в которых вселяется «христос». Примечательно, что воплощаться может не только Христос, но и Богородица и даже Бог-Отец. В лице Данилы Филиппова воплотился Саваоф, в лице Ивана Суслова - Сын Божий, на многих "накатывает" Святой Дух. Воплощение осуществляется при помощи длительного поста, молитвы и добрых дел. Может существовать одновременно несколько «христов» и «богородиц».

Хлысты отвергали Православную Церковь, считая ее «внешней» и «плотской», а истинной, «духовной» или «внутренней» церковью признавали только собственную секту.

Хлысты не признавали церковной иерархии, священников, церковные книги, отрицали святых, поклонение иконам. Также они не признавали церковных таинств и обрядов. В то же время, Библия прямо не отвергалась, на радениях ее иногда читали и толковали отдельные отрывки в пользу учения секты.

Хлысты проповедовали отказ от брачной жизни и умерщвление плоти. Брак они считали выдумкой диавола, детей с презрением называли щенятами, бесенятами и утехой сатаны. Театр, танцы, музыка, игра в карты и прочие увеселения категорически осуждались. По учению хлыстов, цель человека состоит в том, чтобы освободить свою душу от власти тела, убить в себе естественные желания и потребности, добившись полного бесстрастия, «умереть плотью", чтобы «воскреснуть духом». С этим был связан отказ от употребления в пищу мяса и алкоголя, а также самобичевания во время радений.

Любые сексуальные связи у хлыстов теоретически также порицались, однако на практике отвергался только сам институт брака. Все супруги, вступавшие в секту, должны были прекратить брачные отношения. В то же время, хлысты получали «духовных жен», которые давались им «христами» или «пророками» на радениях, «для забот о хранении целомудрия этими женами». Примечательно, что плотские связи с «духовными женами» не считались грехом, поскольку здесь проявляется уже не плоть, а «духовная», «христова любовь». Такими «духовными женами» могли быть близкие родственницы, даже сестры.

В целом хлысты провозглашают строгий аскетизм, пищевое и половое воздержание. Человеческое тело, согласно их воззрениям, греховно и есть наказание за первородный грех. Хлысты верили также в переселение душ, в то, что души людские переселяются из человека в человека и даже в животных, смотря по заслугам жизни.

4. СКОПЦЫ

Скопцы («агнцы Божьи», «белые голуби») — секта, отколовшаяся от хлыстов, возводящая операцию оскопления в степень богоугодного дела. Скопчество как самостоятельная секта возникло во второй половине XVIII века. Основателем считается беглый крепостной Кондратий Селиванов, покинувший секту хлыстов «богородицы» Акулины Ивановны, разочаровавшись в своих прежних религиозных убеждениях.

Общины скопцов считали, что единственным путём спасения души является борьба с плотью путём оскопления. Основой учения скопцов явилась строка из Евангелия: «Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит.» (Мф. 19:12).

По учению скопцов, ветхозаветное обрезание служило прообразом великого "таинства" оскопления. Дабы открыть людям путь к чистоте и святости, Отец Небесный послал Своего Сына освободить людей от плотской жизни. Считалось, что Иисус Христос принял оскопление от Иоанна Крестителя и на Тайной вечери Сам оскопил Своих учеников. Его проповедь есть ни что иное, как призыв к оскоплению.

Первые люди, по верованиям скопцов, были созданы бесплотными, т. е. не имевшими половых органов. Когда же они нарушили заповедь Божью, то на их теле образовались отличительные половые признаки. Тела их из эфирных стали плотяными, и люди предались "лепости", т. е. сладострастию. Так как половые органы являются следствием греха, то их необходимо уничтожить. Отсюда необходимость оскопления для достижения нравственного совершенства. Оскопление воспринимается как "огненное крещение", принятие чистоты, Божие знамя, с которым скопцы пойдут на Суд. После оскопления человек принимает "ангелоподобный вид".

Скопцы имели собственный взгляд на Евангелие (считали, что кастрацию прошли все апостолы) и создали собственную мифологию, связанную с их взаимоотношениями с русскими царями. Так, согласно вымыслу скопцов, Павел I был убит именно за отказ принять скопчество, а царем стал согласившийся оскопиться Александр I.

Оскопление совершалось как над мужчинами, так и над женщинами.

Оскоплённая женщина, которой была удалена грудь

Скопцы строго соблюдали воздержание от мясной пищи, вовсе не употребляли алкоголь, не курили, избегали родин, крестин и свадеб, не участвовали в увеселениях, не пели светских песен, вовсе не ругались. В отличие от членов старообрядческих общин, скопцы охотно посещали православную церковь и даже проявляли в вопросах религиозной обрядности большое усердие. При этом они открыто осмеивали православные обряды и таинства; храм называли «конюшней», священников — «жеребцами», богослужения — «ржанием жеребцов», брак — «случкой», женатых людей — «жеребцами» и «кобылами», детей — «щенятами», а их мать — «сучкой, от которой воняет и в одном месте с ней сидеть нельзя». Деторождение называли причиной обнищания и разорения.

Начало правления Александра I было благоприятным временем для скопчества, которое сами скопцы называли "золотым веком". Радения совершались практически легально, с большой торжественностью. Полиции Высочайшим повелением было запрещено входить в дом, где они проходили. Селиванова сектанты открыто называли "богом", а он, махая батистовым платком, говорил: "Покров мой святой над вами". Все это сумасшествие привлекало суеверных петербургских барынь и купчих, которые ходили просить благословения у "старца". Популярность Селиванова росла. В 1805 г. его посетил сам император.

При Николае I скопчество было признано наиболее вредной сектой, сама принадлежность к которой преследовалась по закону. Их ссылали в монастыри, но и там они находили новых последователей. К 1832 г. скопцы существовали уже практически во всех губерниях.

5. Духобо́ры (XVIII век - н.в.)

Духобо́ры (духобо́рцы) — религиозное движение христианского направления, отвергающая внешнюю обрядность Церкви. Идейно близки к английским квакерам, проповедовавшим в Харьковской губернии. Одно из ряда учений, получивших общее название «духовных христиан».

Основателем духоборства был крестьянин Силуан Колесников, живший в селе Никольское Екатеринославской губернии в 1755—1775 гг.

Подобно квакерам, духоборцы полагают, что Бог пребывает в душе каждого человека. Бог духовно пребывает в человеческой душе, а чувственно - в природе. Души людей существовали до сотворения мира и пали вместе с другими ангелами. Теперь, в наказание, они посылаются на землю и облекаются в тела. Первородного греха духоборцы не признают. Небо и ад понимают иносказательно. Духоборцы верят в переселение душ: душа праведника переселяется в тело живого праведника или новорожденного, а душа неверующего или преступника - в животное. Христос воспринимается как обычный человек, одаренный божественным разумом. Духовенство отсутствует, священство отвергается. Божественное происхождение Библии признается, но одновременно с тем утверждается, что каждый человек имеет право брать из нее только то, что для него полезно.

В основе вероучения духоборцев - собственный разум, озаряемый Божественным светом; сердечная вера, равенство и взаимное уважение, как в социальном плане, так и в семейном. Духоборцами признается часть христианских таинств (исповедь, причащение), часть отвергается (брак), равно как и почитание икон и уставов св.Отцов. Православные праздники не признаются, однако празднуются по причине нежелания конфликтов с православными. Духоборцы отрицают светскую и духовную власть и соответственно клятву, присягу и службу в армии. Государство признается и рассматривается лишь как орудие против преступности. Богослужебные собрания духоборцев происходят или под открытым небом, или в особых комнатах. Богослужение состоит из чтения псалмов, пения и взаимного целования. Религиозными символами у духоборцев считаются хлеб, соль и кувшин с водой, которые ставятся на стол во время богослужения.

В основе духоборческой этики лежат заповеди Христа о любви к Богу и 10 заповедей Моисея, толкуемых совершенно категорично. Под влиянием Л.Н.Толстого в среду духоборцев проникли идеи вегетарианства.

Духоборство распространилось по многим губерниям благодаря их тихой, трезвой и праведной жизни. Впоследствии духоборцы подверглись преследованиям со стороны православных духовных властей и полиции, депортировались, ссылались на каторгу. В 1839 г., по указу Николая I, духоборцев депортировали в Ахалкалацкий уезд Грузии, причислив к особо вредным сектам. В 1898 - 1899 гг. с разрешения императора Николая II более семи тысяч духоборцев эмигрировали в США и Канаду.

В 1991 г. российские духоборцы основали «Союз духоборцев России». Общая численность духоборцев на конец XX в. составляет около 100 тысяч человек, проживающих во всех районах России, Азербайджане, Грузии, Средней Азии, Украине, Канаде и США. По этническому составу преимущественно русские.

6. Молокане (XVIII век - н.в)

Молока́не — движение, которое оформилось под влиянием духоборчества в 60-е годы XVIII века и интенсивно распространялось в начале XIX века. В Российской империи были отнесены к «особенно вредным ересям» и преследовались вплоть до указов Александра I, относящихся к 1803 году, которые дали молоканам и духоборам некоторую свободу. Однако уже при Николае I их общины стали преследовать.

Основателем молоканства считается бродячий портной Семен Уклеин (бывший духоборец).

В отличие от духоборцев, молокане признавали Библию, которая ассоциировалась у них с образом духовного молока, которым кормится человек. Самоназвание течения молокане объясняли словами из Первого соборного послания апостола Петра: «как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Пет. 2:2). В общем и целом культовая практика молокан близка к евангельским протестантским течениям, особенно к баптистам.

Молокане отрицали церковную иерархию, священников, монашество, не признавали храмы, церковные таинства и обряды, отвергали святых, не делали изображения креста, не крестились при молитве, не поклонялись мощам святых. Функции священнослужителей у молокан выполняли «старцы», являющиеся наставниками отдельных общин. Богослужение у молокан состояло в чтении Библии, пении псалмов и духовных песен и осуществлялось в домах членов общины. Молокане верили в скорое второе пришествие Христа и установления на Земле тысячелетнего Царства Божьего.

Молокане представляли собой не единую церковь, а скорее религиозное движение с единым корнем, но с большими различиями во взглядах, песнопениях, учении, соблюдаемых праздниках. Среди таких направлений в молоканстве заметно выделялись «мокрые молокане» (практикующие водное крещение), молокане-прыгуны, молокане-субботники (соблюдающие субботу), дух-и-жизники (полагающие книгу «Дух и жизнь» в престоле, считая её третьей частью Библии) и другие.

Некоторые общины молокан - прыгуны, постники, субботники, евангелистические христиане - сохранились до настоящего времени. Печатный орган - журнал «Духовный христианин». Общая численность молокан на конец XX в. - около 300 тысяч человек, рассеянных по всему миру, в основном в России (Ставропольский и Краснодарский край), США (Калифорния), Австралии, Мексике, Армении, Турции.

7. Толсто́вство

Толсто́вство — религиозное общественное течение в России конца XIX — начала XX вв. Зародилось в 1880-х годах в русской крестьянской среде под влиянием идей духоборчества и религиозно-философского учения . Последователи — толстовцы. Основатель и первый пропагандист толстовства - князь Дмитрий Хилков (харьковский помещик, подполковник гвардии), увлеченный идеями социал-демократии.

Основы толстовства изложены Толстым в произведениях «Исповедь», «В чём моя вера?», «Крейцерова соната» и др.

Для религиозных взглядов в рамках толстовства характерен синкретизм (соединение разнородных вероучительных и культовых положений).

В основе вероучения толстовства - этика любви и непротивления злу насилием. Имея христианскую основу, оно включает элементы язычества, буддизма, ислама, индуизма. Основные христианские догматы отвергаются: отрицается Троица, божественность Христа, догматы о первородном грехе и бессмертии души. Единственной святыней считается человеческая жизнь. Реальность существования Христа признается, но лишь как одного из пророков. Почитаются основные заповеди, изложенные Л.Н.Толстым: "не противься злу", "не судись", "не клянись", "не воруй", "не прелюбодействуй".Толстовство произвольно толкует Евангелие, отвергая остальные книги Библии. Признаются священными некоторые религиозные книги Л.Н.Толстого. Толстовцы отказываются от службы в армии и уплаты налогов. Богослужение отсутствует.

В 1897 г. в России толстовство было объявлено вредной сектой.

В 90-х годах XIX в. - начале XX в. толстовство состояло в основном из интеллигенции и их численность достигала около 30 тыс. человек. К концу XX в. последователи толстовства сохранились в Европе, США, Японии, Индии.

Современыый период

Внутри Православной Церкви, не все спокойно и сегодня. Наше время не является чем-то исключительным. Современные ереси часто закамуфлированны красноречием и наукобразным языком, они успешно прячутся за авторитетами некоторых богословов и теологуменами Святых Отцов (т.е. богословскими мнениями, не являющееся общеобязательными для всех христиан). Если Дух Божий не просветит, то легко можно впасть в различные заблуждения, слушая некоторых «просветителей» и даже служащих священников.

Материал подготовил Сергей ШУЛЯК

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Используемая литература:

1. С. В. Булгаков. Справочник по ересям, сектам и расколам

2. Глухов И. А. Конспект по сектоведению, 4 кл МДС, 1976г.

3. Свт. Игнатий (Брянчанинов). Понятие о ереси и расколе